– А сколько им лет?

– От шести до восьми.

Они вошли в класс, Тайлер привычно занял место у двери. Окинул помещение взглядом, внимательно присмотрелся к окнам, но после этого заняться было нечем. Осталось только наблюдать за Мирандой, оправдывая это поиском зацепок, которые он мог упустить. Он отмечал каждую мелочь: как она помахала детям, общалась с ними, переходя от одной парты к другой, приседала на корточки, задавала вопросы, слушала ответы. Перебирала пальцами густые волосы, рассыпая ослепительные улыбки.

Почти так же она вела себя вчера, но Тайлер не мог избавиться от ощущения, будто что-то изменилось.

Директриса объясняла, каким образом они помогают детям сосредоточиться на уроке. Но дочери мэра эти советы не помогали, она постоянно отвлекалась. Что-то явно вызвало ее интерес. Миранда, склонив голову, с любопытством поглядывала в самый конец класса.

Маленькая девочка со светлыми волосами сидела на полу на мягких матах, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Миранда подошла к девочке и опустилась рядом с ней на корточки:

– Привет.

Девочка не подняла на нее глаз.

– Ты не против, если я немного с тобой посижу? Ноги в узких туфлях страшно болят.

Никакого ответа.

Словно забыв о дорогом наряде, Миранда опустилась на мат.

– Красивая картинка. Я люблю цветы. А мой любимый цвет розовый.

Помедлив, девочка потянулась за розовым мелком и подняла его, наконец посмотрев на Миранду.

– Это мне?

Кивок.

– Уверена, что хочешь доверить мне картинку? У меня не получается не переходить границы.

Тайлер подумал, что это, пожалуй, самое честное из всего, что она когда-либо говорила о себе. Миранда сказала это с явной долей недовольства собой. На секунду детектив почти поверил, что она искренна.

Взяв мелок, девушка убрала прядь с лица за ухо и взглянула на картинку.

– Какой мне раскрасить?

Маленький пальчик ткнул в картинку.

– Ладно, постараюсь ничего не испортить.

Тайлер бросил взгляд на очарованных взрослых, следящих за каждым ее движением. Ясно, никто из них не забудет этой сцены до следующих выборов. А он-то думал, нью-йоркцы умнее.

– У тебя цветочки, – произнес тонкий голосок.

Он снова посмотрел на Миранду. Та бросила взгляд на свою блузку.

– Мне нравится, что есть сборки и объемные цветы. Они и на ощупь плотнее. Потрогай.

Маленькая ручка осторожно коснулась крупного серо-белого цветка, пришитого к белому льну. Потеребив ткань между большим и указательным пальчиками, девочка произнесла:

– Мягкая.

– А тебе нравятся бусинки в середине?

– Они блестят.

– Кто-то взял в руки иголку с ниткой и пришил их сюда.

– Это была ты?

– Не-ет, – протянула Миранда в ответ. – Иголки слишком острые. Я не люблю играть с вещами, которыми можно пораниться.

Надо было помнить об этом, а не бросать призывные взгляды на незнакомца на танцполе.

Тайлер отвел от них взгляд и обнаружил, что мальчик, сидящий за партой неподалеку, круглыми глазами смотрит на его пояс. Пожав плечами, полицейский запахнул края куртки, скрывая кобуру, и посмотрел на часы. Скоро надо уходить. Он снова перевел взгляд на Миранду, ожидая удобной возможности напомнить ей о времени.

– Как тебя зовут?

– Кейси.

– А меня Миранда. Почему ты сидишь тут совсем одна, Кейси? Ты не хочешь поиграть с друзьями?

– За моим столиком мальчишки, – объяснила она. Для большинства девочек ее возраста вполне уважительная причина.

– Некоторые мальчики очень милые.

– А некоторые очень противные.

– Поверь, это я знаю. – С трудом подавив усмешку, Миранда бросила выразительный взгляд в сторону Тайлера.

Как мило. Он лениво моргнул, показывая, что намек дошел до адресата, и ненавязчиво постучал по часам. «Пошли, принцесса».

– А теперь мне пора, Кейси. – Миранда состроила недовольную гримаску и снова улыбнулась. – Но я была очень рада с тобой познакомиться. Спасибо, что разрешила порисовать с тобой.

– Тебе лучше?

– Гораздо лучше, спасибо. – Миранда поднялась и разгладила брюки, а затем недоуменно уставилась на протянутый ей лист бумаги. – Что, мне можно взять ее домой?

– Дома раскрасишь.

– Обязательно, обещаю. Пока, Кейси.

– Пока, Миранда.

Тайлер вышел в коридор под нестройный хор прощаний. Поднеся к губам крошечный микрофон, он тихо произнес: