– Ты могла бы просто развлечься. Не все отношения должны быть серьезными.

– У меня нет никаких отношений ни с кем, а с ним тем более, – отрезала Кейт.

– Все понятно. – Тереза многозначительно вздохнула. – Почему бы тебе не спуститься к воде? Сделай перерыв. Я могу справиться в магазине сама.

Кейт колебалась, понимая, что гораздо благоразумнее остаться в магазине, сосредоточиться на работе, но какая-то сила не просто влекла, а тащила ее к морю. Бросить вызов ветру, как сказал бы отец. И Кейт не могла сопротивляться. Она прошла к задней двери магазина и вывела свой велосипед.

Утро уже перевалило за половину, но Эшли, вероятно, еще спит, подумал Шон. Он проснулся на жестком диване, тело затекло от неудобного положения, и Шон не сразу понял, где он провел эту ночь. Потянувшись, он спустил ноги на пол и встал. Только проверю, как она, пообещал он себе, направляясь в спальню. Дверь открыта, все тихо. Шон остановился в дверях, глядя на спящую Эшли.

Господи, как она хороша. Длинные светлые волосы живописно рассыпались по покрывалу, словно для фотосессии. На ней нет кружевного сексуального белья, серая трикотажная футболка с длинными рукавами виднелась там, где покрывало соскользнуло с Эшли. Тем не менее она была обольстительна, ее нежное лицо напоминало одну из фарфоровых кукол из коллекции его матери. Ничто не портило ее кожу – чистая, гладкая, без намека на морщинки. Эшли была похожа на ангела.

Шон так сжал кулаки, что ногти впились в ладони. Он хотел ее так сильно, что ему невыносимо больно было смотреть на нее. Как всегда. Он не мог вспомнить время, когда не был бы очарован ею, когда не хотел ежеминутно видеть ее, разговаривать с ней или просто находиться рядом.

Все начиналось так невинно. Будучи маленькими, они ходили в один детский сад. Шон до сих пор помнил, как сидел рядом с Эшли, наблюдая, как она рисует. Она всегда любила раскрашивать картинки и делала это очень аккуратно, чтобы не выйти за контуры.

Когда они выросли, их дружба укрепилась, несмотря на различие натур. Шон всегда был активным, энергичным, не мог долго усидеть на одном месте. Эшли, напротив, могла несколько часов подряд проводить за чтением или рисованием. Остальной мир мог вокруг нее мог превратиться в полный хаос, но она всегда оставалась спокойной. Может быть, именно эти ее черты – миролюбие и спокойствие – привязали к ней Шона. С Эшли он мог расслабиться и быть самим собой. Он успокаивался рядом с ней, растратив слишком много нервной энергии.

Когда она ушла в море с отцом и сестрами, Шон почувствовал себя так, будто ему отрубили правую руку. До этого момента он не понимал, что влюблен в нее. Конечно, им было только по пятнадцать, и никто не думал, что между ними нечто большее, чем просто увлечение. Но Шон всегда знал – это иное. Он ходил на свидания с другими девушкам, пока Эшли была далеко, но ни одна из них не могла пробудить в нем те чувства, что вызывала она. И Шон не сомневался, что она испытывала то же самое.

Он нахмурился, вспоминая те ее слова, которые буквально оглушили его. Она целовала Джереми, его брата. Он не хотел в это верить и предпочел бы этого не знать. Но Эшли не оставила ему выбора. Когда же такое могло случиться? И почему?

Неважно. Джереми любил Кейт. Он не был увлечен Эшли. Должно быть, дело в чем-то еще. Может, кто-то из них слишком много выпил или вмешались еще какие-нибудь обстоятельства?

Но сейчас это не имеет значения, думал он. Прошло восемь лет. Его не столько интересует прошлое, сколько заботит настоящее. Вчера вечером он держал Эшли в своих объятиях. Она искала у него утешения, и хотя Шон не знал точно, что так сильно расстроило ее, он был благодарен этому. Потому что оно толкнуло ее снова в его объятия.

Он старался держаться подальше от Эшли. Он пытался начать новую жизнь. Он назначал свидания одной девушке за другой, но никто из них не мог заменить ему Эшли. Некоторые девушки забавляли его, другие возбуждали. Но ни одна из них не проникла к нему прямо в кровь, как Эшли.

Оставив свои невеселые размышления, Шон прошел в комнату, гадая, должен ли он разбудить Эшли или просто тихонько уйти. Но он не хотел уходить. Им надо откровенно поговорить. Он хотел, чтобы Эшли доверила ему все, что беспокоило ее. Шон не знал, почему она вчера выглядела такой расстроенной. Он догадывался, что-то произошло с ней в той кругосветной гонке. И очевидно, это не просто какая-то ошибка или неприятность, а нечто большее, и он хотел знать правду. Эшли, такая осторожная по натуре, вовсе не была трусихой. Он хотел помочь ей, заботиться о ней. Хотел, чтобы она опиралась на него, как прежде.

Шон присел на край кровати рядом с ней. Эшли слегка пошевелилась, что-то пробормотала во сне. Он положил руку ей на плечо. Ее глаза испуганно распахнулись. Пораженная его присутствием, она резко села в кровати, ударившись головой о ее спинку.

– Полегче, – предупредил Шон. – А то уж слишком круто.

Окончательно проснувшись, Эшли застенчивым жестом заложила волосы за уши.

– Который час?

– Почти одиннадцать. Мы оба хорошо поспали.

– Ты оставался на ночь? Я думала, ты ушел.