Шрифт:
Как грустна история этого невольного падения, изображенная одним из таких тружеников:
Мы в жизнь вошли с прекрасным упованьем, Мы в жизнь вошли с неробкою душой, С желаньем истины, добра желаньем, Любовью, с поэтической мечтой; И с жизнью рано мы в борьбу вступили, И юных сил мы в битве не щадили. Но мы вокруг не встретили участья, И лучшие надежды и мечты, Как листья средь осеннего ненастья, Попадали, и сухи и желты… [10]10
Из стихотворения Н. П. Огарева «Друзьям» (1840–1841). Имя поэта, находившегося в это время уже в эмиграции, Добролюбов не мог назвать в печати.
Такая точно история выражается и в стихотворениях г. Плещеева. Мы не говорим о силе таланта, в которой он не может, конечно, быть сравниваем с названными нами выше поэтами; но мы указываем здесь только на аналогические обстоятельства внутреннего развития у разных наших поэтов, не только больших, но и маленьких. В этом отношении и на даровании г. Плещеева легла та же печать горького сознания своего бессилия пред судьбою, тот же колорит «болезненной тоски и безотрадных дум» [11] , последовавших за пылкими, гордыми мечтами юности. Мы помним книжечку стихотворений г. Плещеева, изданных лет 12 тому назад [12] . В них было много неопределенного, слабого, незрелого; но в числе тех же стихотворений был этот смелый призыв, полный такой веры в себя, веры в людей, веры в лучшую будущность:
11
Неточная цитата из стихотворения А. Н. Плещеева «Раздумье» (1855).
12
Добролюбов имеет в виду первый сборник Плещеева «Стихотворения» (М., 1846).
13
Неточная цитата из стихотворения «Вперед! без страха и сомненья…» (1846).
Эта чистая уверенность, так твердо выраженная, этот братский призыв к союзу – не во имя разгульных пиров и удалых подвигов, а именно под знаменем науки, – это благородное решение не творить себе кумиров – обещали многое. Они обличали в авторе если не замечательное поэтическое дарование, то по крайней мере энергическое решение посвятить свою литературную деятельность на честное служение общественной пользе. Но после издания своих стихотворений г. Плещеев замолк. Прошли годы, и ни одним стихом он не напомнил о себе русской публике. Наконец в 1856 году снова появился он в «Русском вестнике», с робостью новичка печатая свои стихотворения под неполной фамилией А. П – ва [14] . Многие читатели узнали знакомый голос и радушно приняли «старые песни на новый лад», как называл г. Плещеев свои стихи, печатая их в «Русском вестнике» [15] . Теперь наконец решился он издать их и отдельной книжкой. В ней уже нет тех мощных призывов, тех гордых увлечений, тех, отчасти безрассудных, надежд, с которыми так смело выступал он на свое литературное поприще. С ним произошло то же грустное явление, о котором говорили мы выше.
14
В 1849 г. как участник кружка петрашевцев Плещеев был приговорен к четырем годам каторги, замененной службой рядовым в Оренбургском линейном батальоне. В 1856 г. Плещеев получил чин прапорщика, вышел в отставку и начал сотрудничать в «Русском вестнике».
15
С 1858 г. поэт начал активно печататься в «Современнике» и сблизился с его сотрудниками, в том числе с Добролюбовым.
Изданная ныне книжка грустно начинается стихотворением «Раздумье», в котором поражают читателя следующие стихи:
Не вижу я вокруг отрадного рассвета! Повсюду ночь да ночь, куда ни бросишь взор, Исчезли без следа мои младые лета, Как в зимних небесах сверкнувший метеор Как мало радостей они мне подарили, Как скоро светлые рассеялись мечты! Морозы ранние безжалостно побили Беспечной юности любимые цветы. И чистых помыслов, и жарких упований На жизненном пути растратил много я; Но средь неравных битв, средь тяжких испытаний Что ж обрела взамен всех грез душа моя? Увы! лишь жалкое в себе разуверенье, Да убеждение в бесплодности борьбы, Да мысль, что ни одно правдивое стремленье Ждать не должно себе пощады у судьбы…В этих стихах читатель может видеть выражение того настроения, которое господствует во всей книжке стихотворений г. Плещеева. Оно проявляется в разных видах; то в горьком укоре враждебному року, то в грустном воспоминании о прошедшем, то в глухом стоне настоящего, внутреннего горя, то, наконец, в печальной иронии над своими погибшими мечтами. Из сорока стихотворений, напечатанных в книжке, в тридцати наверное найдется скорбь больной души, усталой и убитой тревогами жизни, желание приобрести новые силы, чтобы освободиться от гнета судьбы и от мрака, покрывавшего ум поэта…
В одном стихотворении он говорит:
Запуган мраком ночи я, И в нем я ощупью блуждаю; Ищу в светильник свой огня, И где обресть его – не знаю [16] .В другом:
Как часто у судьбы я допросить хотел, Какую пристань мне она готовит… Зачем неравный бой достался мне в удел, Зачем она моим надеждам прекословит… Ответа не было… [17]16
Из стихотворения «Молитва» (1857).
17
Из стихотворения «В степи» (1856).
В третьем:
Подстрекнула жизнь лукаво На неравный бой меня. И в бою том я потратил Много страсти и огня. Только людям на потеху Скоро выбился из сил, И осталось мне сознанье, Что я немощен и хил [18] .Воспоминания прошлого служат для автора постоянным источником грустных сожалений. Сравнение прежней свежести и энергии, прежнего огня и самоуверенности с наступившим потом равнодушием и покорным отчаянием служит для г. Плещеева мотивом многих грустных стихотворений. Вот, например, как рисуется автору его прошедшее в стихотворении «Странник»:
18
Неточная цитата из стихотворения «Много злых и глупых шуток…» (1858).