— Это не противоречит моей версии, — возразил я. — Но ты забыл, что Лири сказал Леферу. Зачем ему нужно было говорить, что его обманули, если за ним никто не стоял?

— А если Лефер лжет?

— Тогда он должен быть отличным актером. Я согласен, что вся моя версия базируется на его показаниях. Конечно, нужно его проверить. Однако это доказывает, что Лири не совершил самоубийство, а был убит. Но наша комиссия однозначно признала самоубийство.

— Едем к Лири домой, — предложил Фил.

«Ягуар» в течение этого долгого дня был отбуксирован в нашу мастерскую и там отремонтирован. Выяснилось, что перегорела электропроводка. Коллега доставил машину обратно после полудня.

Лири жил за Астория-парком, в районе Квинс. Его хозяйкой была пожилая вдова бухгалтера, которая сдавала комнаты молодым людям. Едва обнаружив тело, мы отправили двоих коллег произвести обыск.

Миссис Гольдштейн охарактеризовала Лири как спокойного квартиранта, который не доставлял ей никаких хлопот, всегда аккуратно платил за квартиру и никогда не приводил поздних гостей. Он задолжал только за завтраки за последние две недели, но и за них вчера вечером рассчитался.

Итак, сребреники Иуды были у него в руках уже вчера вечером. Мы прошли в его комнату, расположенную по другую сторону прихожей. Обстановка, хотя и не представляла последнего крика моды, но была вполне симпатичной. Наш коллега Фред Нагара закрыл за собой дверь и указал на стопку бланков на столе. Квитанции ставок на бегах, ничего кроме квитанций. Большинство — от букмекерской конторы на 62-й улице.

Я быстро пробежал глазами несколько расписок. В большинстве квитанций стояли суммы, которые должны были разорить человека с доходами Лири. Стало быть, вот что было его главной страстью! Из-за этого он нуждался в деньгах, кто-то знал это и использовал.

Я вышел в коридор и спросил миссис Гольдштейн, могу ли я воспользоваться ее телефоном. На полке у стены стоял аппарат, рядом на шнуре висел телефонный справочник. Я отыскал номер и позвонил в букмекерскую контору. Такие конторы работают допоздна, и я был уверен, что застану кого-нибудь, кто сможет дать мне справку. Девичий голос соединил меня с владельцем конторы.

— Френк Лири ваш должник, — сказал я, услышав мужской голос. — Сколько он должен?

— Одну минуту! — послышалось шушуканье, затем вновь раздался голос. — Всего три тысячи двести пятьдесят четыре доллара и сорок пять центов.

Поблагодарив за справку, я повесил трубку.

— Все ясно, — сказал я, вернувшись в комнату. — Он должен букмекеру свыше трех тысяч. Потому хватался за любую соломинку. Удивительно только, что тот тип, который его втянул, отыскал самое слабое место.

— Значит, он должен был хорошо его знать, — заметил мой друг.

— Он мог выйти на него и через посредников. Скорее всего, не ему одному делалось подобное предложение. Нужно еще раз поговорить по одному с каждым сотрудником Хобарта.

— Это займет три-четыре дня.

Наши коллеги после основательного обыска комнаты составили подробный список вещей Френка Лири, а миссис Гольдштейн подписала его. За исключением букмекерских расписок, из ящиков стола не удалось выудить ничего, имеющего отношение к нашему делу. Мы опечатали комнату и попрощались с хозяйкой.

— Не было у мистера Лири в последние дни гостей? Не звонили ему? — спросил я перед уходом.

— Вчера и позавчера его вызывали из пивной на углу, мистер Коттон. Я знаю это, так как обычно подхожу к телефону раньше моих квартирантов. Стоило мне только открыть дверь кухни, и я узнала голос О’Кези, хозяина пивной. Большинство моих квартирантов — его постоянные посетители.

— Итак, к О’Кези, — сказал я.

Вчетвером мы вошли в пивную. Ее можно было отнести к среднему разряду. Вентилятор в углу над стойкой разгонял дым. За стойкой стоял высокий худощавый мужчина в цветастом жилете, с золотой часовой цепочкой.

— Мистер О’Кези, — начал я после того, как мы ему представились, — Лири вчера и позавчера встречался у вас с одним человеком. Как он выглядел? Вы его знаете?

— Этот человек хотел с ним говорить еще два дня назад. Он давал мне каждый раз доллар за звонок к миссис Гольдштейн. Лири пришел сразу, и они сели в углу под вентилятором.

— Как он выглядел?

О’Кези описал мужчину среднего возраста, южного типа, без особых примет.

— Вы не слышали, о чем они говорили?

Хозяин посмотрел на меня и выдержал мой взгляд.

— Нет, мистер Коттон, я почти все время стою за стойкой. Вам лучше спросить об этом его самого, он должен вот-вот прийти.

— Мертвые в пивную не ходят, — объяснил я ему. Прошло несколько секунд, прежде чем он понял. — Лири сегодня покончил с собой.

— Почему?

— Это длинная история, О’Кези. Завтра вы сможете узнать ее из газет. Сможете вы опознать собеседника Лири?