Это был Пуселли. Французский гражданин. Корсиканец по происхождению, живущий в Северной Африке. Исполнитель смертных приговоров.

Крейг медленно и глубоко вздохнул, подождал, пока его страх не уляжется, а потом отправился в бар, про который Тесса говорила, что там есть телефон. Он заказал пиво и набрал номер, который ему дал Грирсон.

— Грирсон слушает, — произнес голос.

— Это Крейг.

— А, хорошо, — сказал Грирсон. — Когда мы можем встретиться?

— За обедом, — сказал Крейг. — В «Бревер Амс». Это неподалеку от Кенсингтон Хай-стрит. В час дня. Будьте там.

Он повесил трубку, а Грирсон скорчил гримасу, когда и телефоне щелкнуло, и отправился на кухню, где девица, одетая в верхнюю часть его пижамы, жарила яичницу.

— Мне очень жаль, дорогая, — сказал он. — Кое-что произошло.

Затем Крейг позвонил Хакагаве, который немедленно согласился выполнить его просьбу, затем занялся своим пиком и газетой. Когда Тесса вошла, он вышел, оставив газету на столике. Инструкции, которые он на ней написал, были совершенно недвусмысленными.

Человек в широкополой шляпе и с трубкой еще расплачивался со своим такси, но «фиата» нигде не было. Крейг вернулся обратно к жилому дому. «Фиат» стоял на углу, и внутри находился один человек. Пуселли. Крейг прошел к служебному входу, поднялся на лифте на следующий этаж над квартирой Тессы и с величайшей осторожностью спустился вниз. Дверь была заперта, и он открыл ее ключом Тессы, медленно-медленно, слышен был стук его сердца, когда он это делал. Затем он вытащил свой люгер — холод стали немного успокоил его — и вошел в холл.

Человек в спальне был выше и тяжелее Пуселли, но двигался он очень мягко, ловко и уверенно, открывая чемоданы Крейга. Крейг вежливо заговорил по-французски.

— Стой спокойно, — сказал он, — или я убью тебя.

Человек на какое-то мгновение подчинился, но в тот момент, когда Крейг сделал шаг вперед, крутнулся как большая рыба и прыгнул вперед, рука его скользнула к пистолету. Крейг ударил его дулом пистолета, но рука мужчины изменила направление, и он попал в плечо. Тот вскрикнул от боли, но снова бросился на него, пустив в ход колени, кулаки и ноги; теперь его руки обхватили Крейга, стараясь сковать движения. Рука Крейга с пистолетом была прижата к телу, но левая рука оставалась свободной и он изо всей силы ударил ребром ладони по горлу противника. На этот раз тот громко застонал, и давление его рук ослабло; Крейг ударил еще раз, освободился, ударил мужчину под сердце и затем еще раз рубанул того по шее страшным приемом дзюдо.

Бандит рухнул на постель, а Крейг быстро проверил его карманы, затем схватил чемодан и вновь положил туда деньги, сунул в другой чемодан некоторые вещи Тессы и свои собственные. Мужчина тяжело и прерывисто дышал. Не обращая на него внимания, Крейг вышел, закрыв входную дверь на защелку.

После этого он снова спустился по служебной лестнице вниз и подождал, пока Пуселли не вышел из «фиата» и не направился к квартире. Тогда он перехватил такси, подъехал к дому Хакагавы и подождал там, пока не приехала Тесса. Когда она вошла, он не сказал ничего, кроме того, что она должна оставаться здесь, пока он не вернется, и что в доме Хака она в полной безопасности.

После этого он отправился в Британский музей и просмотрел справочник университета в Глазго. Там было огромное множество Макларенов, семь Янов Макларенов, но только одному из них было тридцать девять лет и он окончил факультет философии. Жил он в Челси. На такую удачу он даже боялся надеяться. Крейг списал адрес и отправился на метро на Кенсингтон Хай-стрит.

В баре «Бревер Амс» он выпил пива и заказал холодный ростбиф и салат. Грирсон опоздал, но как только он появился, официантка подлетела, как почтовая голубка.

— Вы опоздали, — сказал Крейг.

— Дела, уверяю вас, — сказал Грирсон, а Крейг продолжал есть.

— Послушайте, — сказал Грирсон. — Поскольку уж мы с вами вместе, не будете ли вы так любезны и не престанете изображать эдакого молчуна-фронтовика? Не то что я не могу помешать вам оставаться грубияном, но это раздражает меня и будет плохо для нас обоих.

Крейг взглянул на него; это был крупный, худощавый, уверенный в своих движениях мужчина; за его мягкими манерами чувствовалась твердость, чертовская твердость.

— Вы хотите, чтобы я тоже показал зубы? — спросил Грирсон.

— Именно за этим вы меня и искали?

— Ну, хорошо. Вы несговорчивый человек, я согласен с этим, — сказал Грирсон. — А теперь мы можем перейти к делу?

— Может быть. Но прежде всего я хотел бы кое-что узнать. Вы намерены взять меня?

— Дорогой мой, откуда такая идея? — спросил Грирсон.

— Ниоткуда, — сказал Крейг.

— О, тогда молчите и слушайте, — сказал Грирсон.

Однако в этот момент вернулась официантка, спросила, кого из них зовут Грирсон, и увела его в телефонную будку.

Крейг некоторое время продолжал есть, потом огляделся вокруг. Они с Грирсоном сидели за стойкой бара и были возле нее единственными посетителями. Большая часть столиков за их спинами была свободна, во всяком случае судя по отражению в зеркале позади бара. Глядя в него, Крейг мог совершенно точно видеть, что происходит. Тесса рассказала ему и об этом. Вот почему он выбрал именно этот бар. Еда здесь была ужасной. Крейг заказал еще пива, и барменша взглянула на недоеденный обед Грирсона.

— Он ушел надолго, не так ли? — спросила она.