– Но можно предположить, что вашим посланником был тот человек, которого нашли убитым в канаве недалеко от вашего поместья.

В то время за всеми детьми, даже за не прошедшими собеседование, вели в течение нескольких месяцев наблюдение. На всякий случай. Но основное внимание было приковано тогда к другой девочке. И кто-то, видимо, это заметил. Через несколько дней она была найдена задушенной в собственной постели…

Я прикрыла рот рукой. Это могло произойти и со мной!

– Григорий… – укоризненно произнес князь.

– Простите, мадемуазель, – извинился главный инспектор, – но вам все равно придется рано или поздно привыкать к жестокости и опасностям нашей жизни.

– Конечно, все это нужно будет проверить и провести тщательное расследование, но сейчас мы должны двигаться дальше. Столько предстоит сделать, а времени мало, – быстро заговорил Лехвицкий.

– Что вы имеете в виду? – в один голос спросили я и глава отдела аналитиков.

Кинув на меня суровый взгляд, мой начальник повернулся к князю.

– Вы же не думаете, что я отдам такого перспективного человека после того, как мы столько вложили в нее? К тому же есть правило, согласно которому аналитик не может быть творцом, и наоборот. Это строжайше запрещено!

– О чем ты говоришь, Энтони? Ты представляешь, что сейчас ложится на чаши весов? Творец первой степени – и какой-то аналитик! – не на шутку возмутился князь, испепеляя взглядом главного аналитика.

– И тем не менее есть определенные правила, – насупился тот.

– Она еще не получила должность, ведь так?

Но тут спор двоих влиятельных мужчин прервала я.

– С чего вы взяли, что я соглашусь стать творцом? – приподняв бровь, поинтересовалась я у присутствующих.

Все взгляды устремились на меня, а Разинский начал смеяться – сначала тихо, а потом захохотал в голос.

– Алексей, – строго одернул его Лехвицкий, и тот притих, тая улыбку в уголках губ.

– Вы не сможете справиться со своей силой без тотема, – обратился ко мне глава финансистов – сухонький старичок с черными глазами.

Теперь уже рассмеялась я.

– Вы опоздали с этим утверждением на десять лет. Знаете, сколько я уже живу, постоянно рассчитывая время прыжка: то, куда именно попаду, и попаду ли туда, куда мне нужно?

– Но вы прыгаете во времени все чаще! Сейчас, готов поспорить, практически каждый день. Что будет еще через пару лет? – впервые заговорил глава творцов. Кстати, очень красивый мужчина с немного волнистыми каштановыми волосами и пронзительными глазами.

– Раз уж я в детстве справилась с трудностями, то и сейчас справлюсь, – нахмурившись, ответила я.

– Вы выросли, как и ваша сила, – чуть улыбнувшись, заметил мужчина. – Сдерживать ее долго без тотема вы больше не сможете.

– А может, и смогу, – упрямо возразила я, воинственно подняв подбородок.

Тупиковая ситуация.

– Стоит прояснить еще один момент, – продолжил главный творец. – Корпорация дала вам знания, но может отказать в должности. В этом случае у вас будет только два варианта – выйти замуж или остаться старой девой на попечении своей семьи и брата.

– Или работать на Лемнискату и, опять же, остаться старой девой? Кто меня с такой работой замуж возьмет? – насмешливо улыбнулась я.

– Ну, вполне возможно, многие сотрудники корпорации будут счастливы жениться на вас. Мы этому поспособствуем, – заметил глава отдела политики.

А я сидела и не верила тому, что слышу.

– С таким доходом, какой имеет творец, и способствовать не понадобится, – сквозь смех едва выговорил Разинский, и Мэллори шикнул на него, призывая к порядку.

– Разинский, я рад, что вам смешно. Много поводов для веселья? – резко поинтересовался князь.

Алексей умолк, но улыбаться не перестал.

– Вам и так светит штраф и выговор за поверхностность суждения. Плюс Лемнискату отменяет приоритет мнения одного из творцов, и все серьезные решения вне досягаемости корпорации вы будете теперь принимать голосованием.

Я сидела, смотрела на лица этих влиятельных людей и понимала – никуда я от них не денусь. Такая влиятельная организация умеет получать то, что хочет, так или иначе.

Полюбовавшись на присутствующих еще немного, я решила заканчивать этот разговор.

– Вы ведь понимаете, что я соглашусь, да? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.