В сенях топтался и утирал слезы Малой. Возле лежащего Гура возилась Фифа, промакивая грудь знахаря тряпками, вкалывала анаболик и «антишок». У окна комнаты застыла Злата, целившаяся во врага, Болотник корпел над снова раненным Холодом, на другом плече которого расплывалось кровавое пятно. Ссадины на его лице, окровавленные пальцы и порванная штанина «горки» красноречиво рассказали о жестокой рукопашной схватке. Два трупа Псов лежали посреди комнаты в изломанных позах.

– Там Гур… плох совсем. – Холод скривился от боли. – Треш, они твой рюкзак уволокли, «Вал» мы отбили. Арты там были?

– Они у меня на поясе. А вот карта… Она мне нужна и дорога, там много чего, включая схроны, маршруты, броды и аномалки. И, я так понимаю, Врата! То пятно на болотах – это же Армада?

Никто ему не ответил, Холод отвел взгляд и шипел сквозь зубы, сжимая кулаки. Из сеней слышались шорохи и возня, всхлипывания Малого затихли. Болотник глянул на сталкера:

– Хрен с ней, картой! Я путь к Вратам и так покажу. Мне интересно другое… Как они пробрались сюда? Гать хитра и скрыта, ловушки, зверье…

– Ты еще спрашиваешь, старик?! Это же Псы! Они местность знают не хуже тебя. Выследили, запомнили, дождались, когда уснем. Только вот… – Треш на миг замолчал, гадая: – Сами они тупы, чтобы планировать такие вылазки и красть именно мой рюкзак! Кто-то их навел! Кто, Болотник?!

– Ну-у…

– Так. Я за ними. Заберу свое и все узнаю. Бывайте.

Треш, не обращая внимания на возгласы друзей, схватил «Вал», патронташ, когда-то переделанный из охотничьего под боеприпасы спецавтомата, сунул бумеранг за пояс и присел около Гура. Взгляд Фифы говорил, что дела старика плохи. Сталкер легонько пожал руку Гура, кивнул Анжеле и вскочил. Малой сунул ему пару своих бумерангов и гранату.

– Спасибо! Я быстренько, не дайте старику умере… уйти без меня.

Он отодвинул рукой болтающуюся на одной петле дверь, соскочил с лестницы во дворик и, ловко забросив автомат за спину, помчался по мосткам вокруг хижины. Трупами Псов и саблезуба в воде уже занялись мелкие болотные твари, отчего тина шевелилась.

– Ему нужно помочь. Нельзя его одного отпускать. Чую, в мари не только Псы засели. Малой?

Паренек посмотрел на Болотника, уловил его мысль и кивнул. Бросился к своим вещам, стал ретиво собираться. Злата от окна сообщила:

– Я обоих положила, но с той стороны еще прут несколько. А вот патронов у меня больше нет. Ден, дай обойму, твои к моему винтарю подходят.

Холод утер бледное лицо, нашарил в рюкзаке и протянул последнюю пачку с патронами. Рука дрожала. Болотник закончил перевязывать его плечо, шагнул в сени и занялся Гуром.

– У вас маслин больше нет, я пойду с Малым, – предложила Фифа, вытирая тряпкой кровь на руках. – Нельзя ему одному чесать на выручку сталкеру. Все, и это не обсуждается!

Холод, открывший рот, чтобы возразить, сморщился и поник: его пробитые руки плетьми висели вдоль тела и не позволяли участвовать в погоне. Это его угнетало.

Малой попрощался и выскочил из дома. Фифа чмокнула Холода в щеку, хлопнула Злату по мягкому месту, подмигнула, мол, «твоего иду выручать!», и бросилась из хижины за мальчишкой.

Болотник тяжело выдохнул и промолвил:

– Жив пока. Только, боюсь, ненадолго…

Все обернулись к нему и опустили взгляды. В помещении зависла тяжелая напряженная тишина.

Треш скакал по притопленным в болотине мосткам, готовый тут же упасть, оказавшись на линии огня противника. С одной стороны, он действительно посреди открытых болот выглядел одинокой мишенью, но с другой… Постоянно дергающаяся и извивающаяся фигура бегущего без остановок сталкера требовала отличной сноровки для прицеливания. Поэтому засевший между мшистым камнем и куцей березкой снайпер никак не мог поймать в перекрестье оптики несущуюся мишень. Да еще мешали разукрашенные «индейцы» Пади, подхватившие у убитых сородичей рюкзак и устремившиеся обратно. Он уже начинал нервничать – намеченная жертва была живее всех живых и приближалась, а ближний бой ничего хорошего стрелку не сулил.

Он выбрал наиболее подходящий момент и выстрелил. Мимо. Снова нажал на спуск. Опять промазал, только вспорол рукав куртки сталкера. Тот даже не вздрогнул и побежал еще быстрее, догоняя Псов. Снайпер злобно зашипел, сплюнул сквозь стиснутые зубы, вздрогнул от раздавшихся сбоку шагов, отвлекся и бросил взгляд в сторону.

– Пшли вон отсюда, уроды! Не мешайте, я сам.

Трое дикарей с луками и стрелами наизготовку переглянулись и застыли на месте. Один успел присесть на колено, другой почесал лохматую шевелюру. Своим видом они действительно походили на индейцев, вышедших на охоту: смуглые, татуированные, полуголые, в разноцветных обносках. Приближающийся противник становился обузой и явной угрозой, в нем угадывался опытный, сильный погонщик. Псы напряглись и нерешительно переминались с ноги на ногу, бросая тревожные взгляды то на сталкера, то на снайпера у камня.