Шрифт:
— Убью, — кричит обезумевший Пилецкий, и в третий раз огненная полоса прорезывает тьму. Опять чей-то стон.
Но голоса утихают. О чем-то сговариваются, удаляются, и Пилецкий слышит пыхтенье отъезжающего автомобиля.
— Откуда автомобиль? — пролетает мысль в затуманенном мозгу Пилецкого. — Может быть, милиция подоспела вовремя?.. Только едва ли.
В отделении вспыхивает огонек. Пилецкий судорожно сжимает похолодевшими руками винтовку.
Вот автомобиль возвращается. Кто-то вошел…
— Слазь, Ведениктович, — слышит он знакомый голос Спиридона. — Беда случилась… Милиция тебя защищать приехала… А ты с перепугу начальника того… уложил, милиционера ранил и — сторожа своего… Слазь, Ведениктович, не бойся… Вот тебе мое слово — ничего не будет.
Кто-то внес лампу в коридор, и Пилецкий увидел отряд милиционеров…
Бросив винтовку, он молча стал спускаться по лестнице…
Серое, осеннее утро осветило печальную картину. На полу коридора лежал убитый, рядом стонали раненые. Вещи в отделении и комнатке Пилецкого были перевернуты, мебель опрокинута. Стекла в окнах выбиты. Штукатурка на потолке и стенах местами обвалилась от выстрелов, произведенных с улицы.
Спиридон сидел на ступеньках крыльца и, крутя цигарку, спрашивал милиционера:
— Как же это так случилось? Вы-то чего дуроломом валили?
Милиционер вздохнул:
— Дуроломом? Не знаешь ты нашего дела — что значит на облавы ходить, бандитов ловить. Из-за каждого угла тебя подстрелить могут… Разве тут рассуждаешь? Сам как в бреду. А бандиты очень просто могли у Пилецкого остановиться. Припугнут «маузером» — не выдавай, мол, и конец…
Ведь и у вас в деревне они ночевали?
— Это верно…
— Ну, вот… А нас не пускали… Почему такое? Значит, неспроста…
— Вот дела-то… — вздохнул в свою очередь Спиридон. — Страх-то что делает.
Пилецкого арестовали, но скоро выпустили — он был признан невиновным. На кладбище прибавилась свежая могила…