Граф с благодарностью воспользовался лазейкой, предложенной Раулем. Он постарался сгладить впечатление, произведённое на всех словами Матильды.

— Господа, — начал он. — Фландрия понимает, какая честь оказана ей, и если она вынуждена отказаться от предложения герцога, то лишь с большим сожалением. Нам следовало бы с радостью выдать нашу дочь замуж за герцога Нормандского, но леди Матильда не желает выходить замуж второй раз.

Граф говорил очень долго, стараясь смягчить оскорбление, нанесённое его дочерью. Наконец посланники удалились: один — в задумчивости, другой — презрительно пожимая плечами. Никто так и не узнал, что сказал дочери граф Болдуин, но известно, что поздно вечером он послал за Раулем де Харкортом. Их аудиенция длилась без малого час.

— Мне очень жаль, что всё так вышло, сеньор, — сказал граф.

Было видно, что он взволнован до глубины души.

— Надеюсь, хуже не будет, — сухо заметил Рауль.

Эти слова мало успокоили встревоженного графа:

— Я призываю вас в свидетели, сеньор. Слова, нанёсшие оскорбление Нормандии, принадлежали не мне.

— Граф, — улыбнулся Рауль, — я думаю, не стоит запоминать то, что говорят женщины.

Граф вздохнул с облегчением, но Рауль многозначительно добавил:

— В зале был не только я, милорд!

— Господи! — вне себя воскликнул граф. — Все беды от женщин!

Его дочери наверняка польстили бы эти слова. Выйдя из комнаты графа, Рауль натолкнулся на Матильду. Он выставил вперёд руку, чтобы избежать столкновения, и почувствовал биение сердца Матильды. При свете факела она была очень бледна, но глаза её горели зелёным огнём. Рауль всё ещё не отнимал руки, но Матильда молчала. Не сводя взгляда с Рауля, она прошептала:

— Донесите мой ответ дословно, сеньор, прошу вас.

— Я сделаю всё возможное, чтобы забыть его, — ответил Рауль.

Он положил руку на плечо Матильды.

— Вы сошли с ума, леди, если осмелились произнести такие слова. Разве это благородно? Да, вы избрали нелёгкий путь.

Матильда тихо рассмеялась: «Пусть знает, что я думаю о нём. Я не для него».

Рауль опустил руку. Он не мог понять Матильду, но ему казалось, что ею двигало нечто большее, чем ненависть.

— Дай Бог, чтобы ваш смех не превратился в слёзы, — проговорил он.

Рауль хотел ещё что-то добавить, но Матильда снова прошептала:

— Так не забудьте, что я сказала.

— Миледи, что за безумие охватило вас? Чего вы ищете?

— Наверное, мой женский ум не в состоянии ответить на эти вопросы. Передайте ему, что мои укрепления ещё держатся! — В голосе Матильды послышался вызов. Она бросила на Рауля взгляд, полный тревоги.

— Вы уверены в этом, леди?

Стрела была пущена наугад, но, кажется, попала точно в цель. Матильда отшатнулась, дыхание её стало чаще. Рауль ушёл в свою комнату. Чувство удивления Матильдой сменилось в нём страхом за неё.

Немного остыв, Монтгомери сообразил, что то, что они слышали днём, не стоит сообщать герцогу. Он согласился с Раулем, что надо молчать о происшедшем, но по дороге домой постоянно вспоминал об этом.

Первой, кого встретил Рауль дома, была Мабилль, жена Монтгомери. Рауль чуть было не выругался от досады. Несмотря на свой юный возраст, эта леди, дочь и наследница Тальвеса, изгнанного лорда Белисма, уже заслужила недобрую славу сплетницы и интриганки. Рауль был более чем уверен, что она сможет вытянуть из Монтгомери абсолютно всё.

Герцог встретил своих посланников в официальной обстановке. Рауль передал ему уклончивый ответ Болдуина, однако, как ни старался, не заметил, чтобы выражение его лица изменилось. Минуту-две герцог молчал, но затем вдруг поднял глаза и спросил:

— Что сказала леди Матильда?

Роджер де Монтгомери растерялся и засуетился. Рауль честно ответил:

— Она просила передать вам, милорд, что её укрепления ещё держатся.

— Смелая женщина, — рассмеялся Вильгельм. — Понятно, — протянул он, сжав кулаки. — Понятно.

Герцог отпустил гонцов. Рауль пошёл в свою комнату. Роджер, всё ещё растерянный и смущённый, отправился на поиски жены.

Понять, какую пользу для себя хочет извлечь из своей затеи Мабилль, было невозможно. Те, кто ненавидел её, а таких было много, не сомневались в том, что ею двигала просто страсть к интригам. Как бы то ни было, она выведала секрет у Монтгомери и, не теряя времени, пустила в ход своё мастерство.

За ужином Мабилль уже сидела рядом с герцогом. Во время еды они перебрасывались незначительными фразами, но когда ужин подходил к концу, Мабилль, глядя горящими глазами на герцога, похвалила его за хорошее настроение.