У ЦРУ, что не удивительно, было много конспиративных квартир в Западном Берлине, но основная резидентура располагалась в Берлинской Миссии, как наиболее безопасном и технически обеспеченном месте.

И Джек прибыл туда, чтобы пообщаться с Лэнгли.

У главных ворот его досмотрела охрана из Армии США. Было сделано несколько звонков, дабы проверить его личность. Вскоре он проследовал по аллее вдоль улицы и нашел вход в Берлинскую Миссию. Он называл дежурному за столом свое имя, снова подвергся досмотру, а затем был препровожден к небольшому зданию за базой Госдепартамента.

Это была местная резиденту ЦРУ. Джеку понадобилось немного времени, дабы подтвердить свои полномочия и получить небольшой собственный кабинет вместе с телефоном защищенной связи.

Через несколько минут телефон заработал. Первым делом он позвонил Кэти в Хаммерсмитский госпиталь. Однако его ждало разочарование - дежурный сказал, что его жена в этот момент была на операции, порекомендовал перезвонить вечером и повесил трубку.

Затем он позвонил сэру Бэзилу Чарльстону в Сенчури-хаус, но опять же не смог дозвониться. Секретарь ответил, что сэр Бэзил разговаривает с США и перезвонит, как только сможет.

Первый час Джек провел, скучая в выделенном ему кабинете. Наконец, в четыре часа дня раздался звонок от сэра Бэзила Чарльстона.

– Все это я уже узнал от Ника, - сказал Бэзил.

– Истлинг и я не сошлись во мнениях, если можно так выразиться.

– Понимаю. Но и вы должны кое-что понять, Джек. Работа в контрразведке совсем другая, нежели у нас. Проведу аналогию с футболом. Надеюсь, вы поймете.

– Вы имели в виду соккер?

– А вы называете это соккером? Как бы то ни было, мы, разведчики - это нападающие. Мы видим мир как вражеское поле и бросаемся вперед, оставляя в обороне других. Контрразведчики, в свою очередь - это защитники, обученные защищать свою половину поля. Они неохотно соглашаются оставлять свою половину поля и поручают это другим. Они смотрят на нас как на тех, кто очертя голову кидаются в драку. В команде должны быть и те и другие, но мы, нападающие, порой не можем понять подход защитников.

– Я надеюсь, вы разрешите мне немного сыграть в атаке, - сказал Райан.
– 'Моргенштерн' мертв, но есть возможность что-то узнать из счетов в 'Рицманн Приватбанкирс'.

– Сегодня я переговорил с судьей Муром и адмиралом Гриром. Я согласен дать вам доступ к материалам и предварительным выводам Пенрайта при условии, что вы немедленно поделитесь с нами всеми добытыми сведениями.

Райан испытал прилив сил.

– Конечно.

– Вы возвращаетесь в Лондон?

– Я предпочел бы остаться здесь, на случай, если вскроется что-либо.

– Полагаю, в этом есть смысл. Я направлю к вам человека из британского консульства. Курьер также будет ожидать, пока вы закончите работу. Он все вам объяснит.

– Начну немедленно и свяжусь, как только что-либо узнаю.

* * *

Час спустя, Райан встретил в холле Берлинской Миссии курьера из местного отделения МИ-6. Курьер представился м-ром Майлзом. Джек с одного взгляда понял, что он военный и работает на SIS аж целых десять минут. Он был среднего роста, мускулистый, с квадратной челюстью и осанкой типа 'проглотил швабру'. При нем был портфель, в котором, как предположил Джек, находились запрошенные им материалы. Когда Джек потянулся к портфелю, мистер Майлз немного вытащил руку из кармана, дабы показать, что портфель был пристегнут к его запястью.

– Позвольте кое-что объяснить прежде, чем я передам его вам. Вы понимаете меня, сэр?

– Конечно, - ответил Джек. До него дошло, что пересылка секретных документов с курьером проходила несколько не так, как передача их за другой стол в Сенчури-хаус.

Джек и Майлз вместе прошли в кафе и сели за стол. Англичанин протянул Джеку на подпись несколько приказов, согласно которым он обязывался не похищать ничего из передаваемых ему документов, не делать копий, ничего не уничтожать и вообще не давать курьеру SIS повода ударить его стулом по голове.

Джеку подумалось, что этот человек был самым серьезным англичанином из всех, что встречались ему в Европе. Но он должен был признать, что отправка с документов с мистером Майлзом возымела желаемый эффект. Райан твердо решил, что не допустит на документах ни одного случайного пятнышка, так как ему крайне не хотелось сердить этого человека.

Вскоре курьер расположился в кафе с кофе и сигаретой. Джек вернулся в свой кабинет, дабы просмотреть документы по делу 'Моргенштерна'.

Он сразу отметил, что многие документы были написаны явно не почерком Дэвида Пенрайта, а другие - явно были делом рук Ника Истлинга и его группы.

Из всех этих документов, его более всего интересовала матричная распечатка банковских переводов в 'Рицманн Приватбанкирс'. На первый взгляд, в ней было не на что смотреть. Всего лицо столбики номерных счетов и столбики цифр напротив, которые, насколько Джек мог понять, указывали сумму перевода в швейцарских франках.

К распечатке был подшит документ с переводом нескольких слов на английский.

Тем не менее, нельзя было сказать, что распечатка имеет решающее значение для дела. Если КГБ или некие другие русские держали деньги в РПБ, переводы на счета, предположительно принадлежащие русским, были чертовски важны, равно как и переводы из РПБ в другие банки. Это могло бы помочь ЦРУ и SIS отследить их деньги.