Шрифт:
Интересно, с чего бы это? У всего есть причина. Раз блондинка принялась мне угрожать, да еще уверена, что обезвредит меня совсем скоро, это означает только одно – они с Третьяком задумали устранить моего босса. Прибрать к рукам его деньги и бизнес и жить долго и счастливо. Ну, это дура Ксюша так думает, а вот у Третьяка насчет блондинки могут быть совсем не такие романтичные планы…
Надо предупредить Акима.
Ну а пока выяснить, что это за автомобиль я срисовала на стоянке перед сауной. Я написала Белогурову, и журналист отозвался сразу же.
«Привет, Македонская! Знаешь, я вот сейчас понял, как чувствуют себя сексуальные рабыни…»
«Извини, не поняла?!»
«Рабыни, говорю! Их нагло эксплуатируют, а в перерывах между… э-э… эксплуатациями они никого не интересуют! Вот и я так же…»
«Антон, ты это о чем?..»
«Знаешь, Македонская, ты ко мне обращаешься, только когда тебе чего-нибудь надо. А так – не пишешь, не приходишь. Я тебя совсем не интересую, да? Так и скажи, я не обижусь…»
Врешь, голубчик. Обидишься, да так, что дальнейшее общение станет невозможным. Я уже успела изучить характер моего «доктора Ватсона». Белогуров был отчаянно самолюбивым, мелочным, скуповатым и крайне обидчивым. В общем, от моего мужского идеала чрезвычайно далеко… Но Антоша был мне просто позарез нужен – хотя бы для того, чтобы добывать необходимую информацию. Никто, кроме журналиста, не мог сделать этого так быстро, качественно и – главное – абсолютно конфиденциально. В нашем городке не спрячешься. И совершенно незачем кому-то знать, что Женя-Стрелок, телохранитель Кипчака, зачем-то собирает сведения о каких-то земляках… Значит, с Белогуровым нужно дружить.
Да, признаю, я попросту использую мальчишку. Но у меня есть одно маленькое оправдание – с Антошей общаюсь не я, а виртуальная личность по имени Александра Македонская. Эта взбалмошная красотка спасла журналиста от нападения нехороших людей, она подружилась с ним, именно Саша ведет переписку, мороча голову Белогурову и вытягивая из него нужные сведения…
Ладно. Сейчас не время для сентиментальности. Я сделаю все, чтобы не подставить мальчишку под удар моих врагов. Но использую его по максимуму.
«Ой, Антоша, ну что ты говоришь! Ты меня ОЧЕНЬ интересуешь. Очень-очень! Но, понимаешь, я сейчас занята одним важным для меня делом…»
«Александра, ты что, ввязалась в какой-нибудь криминал?!»
«И ничего не криминал! – «обиделась» я. – Ты что, Антон, совсем за дуру меня держишь?! Просто мне позарез нужно узнать, кому принадлежит та машинка, вот и все. Я тебя как друга попросила, а ты…»
«Ладно, Македонская, пойди покури пока. Сейчас все устроим в лучшем виде…»
Я откинулась на спинку стула. Сработало! Конечно, кокетничать в письменном виде крайне неудобно, но ведь действует ничуть не хуже, чем хлопанье ресницами и надувание губок, так сказать, в реале…
Белогуров появился в Сети минут через десять:
«Пляши, Македонская! Тебе письмо… Короче, машинка твоя числится за депутатом областной Думы Дудниковым Денисом Николаевичем. Человек из команды нового губернатора. Ни в чем таком особо грязном замечен не был – так, по мелочи, все как у всех. Заводик записан на старушку-мать, автосалоны на сына… А зачем он тебе нужен, этот Дудников?»
Э, брат! Так дело не пойдет! Незачем тебе лезть в мои дела…
«Секрет! Не скажу (кокетливый смайлик)! Спасибо тебе, Антошенька! Ты мне так помог, так помог!»
«Спасибо» на хлеб не намажешь…» – мрачно отозвался Белогуров.
«Не гони лошадей, Антоша! Вот закончу свои дела, мы с тобой обязательно сходим куда-нибудь, посидим, пообщаемся…»
Это как в моем любимом фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!». Герой актера Калягина, переодетый престарелой миллионершей, говорит: «Я тебя поцелую… потом. Если захочешь…»
Ну, вот и у нас с Белогуровым так. Думаю, к тому моменту, когда придет пора расплатиться с журналистом за его неоценимые услуги, я уже верну себе мою собственную жизнь. И для Антоши стану Евгенией Максимовной Охотниковой, а вовсе не азартной дурочкой Сашей Македонской. Вряд ли мальчик осмелится претендовать на близкие отношения… Но награду за труды он получит, обещаю.
А пока будем считать, что мальчик передо мной виноват. Он мне, знаете ли, немного задолжал – я вовсе не рада тому, что являюсь объектом поклонения для пары десятков фанатов…
Да, Евгения! Общение с криминальными авторитетами не проходит даром. Вот и ты уже рассуждаешь, как бандитка!
Второй день слежки за Третьяком тоже не принес ничего особо интересного. Ксения сидела дома, ее любовник мотался по делам… В общем, вечером я вернулась домой не в лучшем настроении. Единственным результатом двухдневной слежки был факт знакомства Третьяка с депутатом Дудниковым. Ну и что? Мало ли кто с кем в бане парится… Хотя Третьяк – это, пожалуй, перебор. На месте депутата я бы хорошенько подумала, вести с ним дела или все-таки продолжить политическую карьеру. Потому что Третьяк – человек, который может замазать любого, кто к нему прикоснется – как смоляное чучелко в сказке про Кролика и Лиса…
Вечером прилетел Увеков. Я встречала его в аэропорту вместе с Сантаной. Босс был в хорошем настроении – пошутил с шофером, улыбнулся мне и протянул растение в горшке – крохотная сосна, бонсай:
– Вот, держи, ехал мимо цветочного магазина, вижу – торчит эта штука в горшке. Сразу почему-то о тебе вспомнил. Ну, зашел, купил. Мне она без надобности, а тебе пригодится.
– Спасибо. – Я слегка растерялась и поскорее засунула бонсай в машину. Вообще-то руки у телохранителя должны быть свободными…