Действительно, зачем? Ясно, он подбивает к ней клинья.

– Важно учитывать желание и того, кого целуешь. – Нет, ей не хочется целоваться. Она желала, чтобы это было именно так, но ей хотелось, ужасно. – Но вся эта праздничная суета под омелой так забавна. И явно безопаснее, нежели прятки в сумраке укромных уголков.

– Всегда? – Каким-то образом, словно подслушав ее желание, он оказался совсем рядом. Оливия на расстоянии чувствовала жар его тела, будто излучение ядерного реактора. Его глаза с мрачным упорством прожигали ее.

– Ну, убедите меня, что рождественская суета – не пустое искушение, – прошептал он, дотрагиваясь пальцами до кончиков ее волос.

Похоже, она рискует опалить себе перышки. Придется сражаться.

– С какого края желаете вкусить?

– Доверьтесь мне, я никому не сболтну, – подольстился он, стараясь обойти ее бастионы.

– Довериться вам? И где же мои хрустальные подпятники, к слову?

– Как в сейфе. – Он глянул вниз, затем ей в лицо. – Но вы больше нравитесь мне босой. Вы с кем-то спите?

Вопрос вопреки всякой логики, тем не менее он задал его так обыденно, словно спрашивал, пьет ли она кофе с сахаром. Внутри у нее нарастало странное тянущее ощущение, словно она взялась за непосильный буксирный трос, щеки запылали.

– Это вас не касается.

– Касается, если я собираюсь целовать вас так, как мне хочется вас целовать. – Его палец слетел с ключицы и скользнул по ее нижней губе.

Рот словно обожгло. Она растерялась, вопреки обыкновению, и это неприятно настораживало. Что такого особенного в этом мужчине, если она вдруг утратила всякую бдительность?

Она уже давно привыкла к тому, что парни дразнят ее страшилой типа «не подходи – убьет». Благотворительный фонд и учеба – это все, чем она занималась, энергично и целеустремленно, так что времени на все остальное практически не оставалось.

Но это все-таки сейчас Рождественский сочельник, и ее поразило, что сейчас первым номером значится пиратский поцелуй таинственного, как полночь, мужчины. Ей радостно будет развязать узелок и вытянуть из него этот секрет. Он смотрел на нее так, словно вчитывался в ее мысли. Будто понимал: она готова согласиться.

– Если женщина говорит мне, что это не мое дело, она желает, чтобы я целовал ее, не думая о том, с кем она спит.

Ах, какой самоуверенный, напыщенный наглец. От ярости у нее перехватило дыхание.

– Разумеется, я ни с кем не сплю, иначе не стояла бы здесь с вами. – Она горделиво выпрямилась. – И если вы принимаете меня за женщину легкого поведения, что ж, у вас дурной вкус, и между нами нет ничего общего.

– Напротив, я весьма разборчив в своих вкусах относительно женщин. Если бы я заподозрил вас во лжи, давно уже послал бы на галеры.

– Вот и хорошо. То есть я хочу, чтобы вы поцеловали меня.

– Я тоже.

– Итак, на чем мы остановились?

Разумеется, он умел читать мысли, знал, что она предпочтет не бронированный сейф, а сиюминутный соблазн, и его мускулисто-стальное тело и пальцы, крепко сжимающие ее локти, подтверждали это. Оливия теперь разглядела золотистую пыльцу в его звездных радужках и отраженное в них свое собственное желание.

– Подождите. – Она выставила ладонь и уперлась в его грудь. Твердую, как бетон. – Подождите, однако.

– С вами все в порядке? – Он ослабил хватку и отклонился назад. – Если вы не с…

– Все замечательно. – Она судорожно вздохнула.

– Знаете что, – произнес он задумчиво. – Почему бы нам не…

– Да. Почему бы и нет? – И поспешно, пока не передумала, крепче ухватилась за кончики боа. Ей выпал редкий шанс, так что стоит уцепиться и раскрутить его обеими руками. В его темных глазах мелькнуло удивление, когда она, приподнявшись на цыпочки, притянула его шею ближе и припала губами к его губам.

– Нравится рулить, дорогуша? – Хитрая улыбка заиграла на его губах, а глаза зажглись весельем.

В других обстоятельствах это снисходительное дорогуша разозлило бы ее, но сейчас некогда было злиться, поскольку он намеревался снова поцеловать ее.

Соблюдая правила игры, она прогнулась внутрь очерченного круга с ответным энтузиазмом. Их губы раскрылись. Слились. Оливия вкусила его веру. Мощная и убедительная. То самое, чего она опасалась. И впервые в жизни задумалась о том, что мужчина, именно этот мужчина, возможно, в целом нечто большее, чем то, что она распробовала. По силам ли ей принять такого?