– Все нормально, капитан. – Он улыбнулся. Совсем не похож на уверенного, дерзкого Джетта, которого она знала и уважала.

И любила.

– Понимаю, сцены тебе ни к чему, – говорил он, протискиваясь на выход мимо нее по узкому проходу между койками. – Не время и не место. – Он коснулся легким поцелуем ее чела. – Этот прием – вполне заслуженный успех «Розовой снежинки». Поздравляю.

Ей захотелось обнять его за шею и сказать, что она вовсе не собиралась придираться к нему или пилить. Хотела извиниться и попросить его остаться. Но она знала: он прав, слишком много всего недосказанного повисло между ними, а переговорить обо всем сегодня вечером за этими тонкими переборками просто невозможно.

– Без тебя я одна не справилась бы, – сказала она ему в спину.

Он обернулся на пороге и улыбнулся той же вымученной улыбкой:

– Наверняка смогла бы.

Она толком так и не заснула. Ночь, казалось, никогда не кончится. Она ворочалась на койке слишком узкой, ей так не хватало приятного тепла Джетта под боком. Эхо его слов звенело в ушах, отстраненный взгляд проплывал перед ее мысленным взором. Наверняка смогла бы.

Что он хотел этим сказать? Что искренне верит в ее способности или же намекает, что в дальнейшем ей лучше справляться со всеми делами в одиночку? Истина в том, что она не желает остаться один на один со всеми проблемами. Отныне. Ей так не хватает его уверенности, кулинарного мастерства, умения смешить ее так, что она забывает о своих проблемах. Ей не хватает их бурных и здравых дискуссий.

Ей тоскливо без него.

Чем дольше она размышляла о событиях этого вечера, тем глубже проникалась осознанием того, что он потихоньку отдаляется от нее. Уходит. Это ожерелье – прощальный подарок. А разговор о должности шеф-повара в приюте, что будет возведен быстрее, нежели ее воздушные замки… понятно, он имел в виду, что их благотворительный фонд неимоверно пополнился за удивительно короткое время, только и всего. И он здесь более не нужен, пора умыть руки.

Что ж, она готова. Сердце разрывается, однако она вполне подготовлена. Не желает в одиночку справляться с проблемами, но могла бы и сдюжить. Сдюжит.

Какая радость ранний подъем. Пока камбузная команда не разбежалась слишком далеко, надо удостовериться, что горизонт чист и все отдраено, ей на радость, а неофициальный завтрак сервирован.

Она договорилась встретиться с судовладельцем и его супругой – Джо и Тессой Макферсон – за чашечкой кофе в девять утра в отеле. Поэтому никак не ожидала увидеть их на борту уже в семь тридцать, когда завтракала вместе с гостями.

– Джо, Тесса. Доброе утро. – Она поднялась с места, чтобы приветствовать элегантную пару. – Я не перепутала время?

– Нет. – Румяное лицо Джо просияло улыбкой. – Мы с Тессой решили, что наверняка застанем вас на борту, пока все не разъехались. У нас кое-что для вас приготовлено. – Он вытащил листок бумаги из внутреннего кармана флотского кителя. – Мы с доверием относимся к фонду «Розовая снежинка» и к вашему подвижничеству. В Рождественский сочельник вы меня просто потрясли своим энтузиазмом. Тесс может подтвердить, я ей полночи спать не давал, только об этом и говорили. Люблю добро, как соль.

Оливия улыбнулась:

– Я тоже. Мне жаль, Тесса, что из-за меня вам не пришлось выспаться.

– Ничего страшного. – Тесса улыбнулась в ответ, ее аккуратно уложенные светлые волосы отливали золотом в свете косых лучей утреннего солнца, заглянувшего в окна.

Джо нежно переглянулся со своей моложавой супругой.

– Мы с ней обсудили этот вопрос, – продолжал он. – Нам понравился философский смысл названия. Отдельные частицы, объединяясь, обретают новое качество в своем единстве. И мы желали бы присоединиться к вашему проекту. Мы питаем надежду увидеть возведенную обитель не в ближайшие полвека, а в ближайшие полгода, поэтому вносим лепту на хорошее начало. – Он вручил Оливии чек, выписанный на имя фонда «Розовая снежинка».

Последовали бурные аплодисменты. Бри обняла ее и заглянула через плечо:

– Ого.

– О боже. – Оливия уставилась в шестизначную сумму, словно не веря своим глазам, проникаясь восторгом и благодарностью. – Не знаю, как и благодарить вас. – Она помолчала и внезапно нашла наилучший выход из обязывающего положения. – О, я знаю. Мы назовем этот приют в честь Макферсонов.

Пот струился по его спине, ел глаза. Джетт сдернул с себя футболку, набросил на низкий куст и снова воткнул штык лопаты в загрубелую землю. И еще раз. Вот так. Он не желает пороть горячку, предпочитает сбросить груз со своих плеч, отвлечься тяжелой физической работой.

– Джетт!

Он поднял глаза, слегка окосевшие от зноя. Похоже, его окликнули несколько раз. Оливия. И, судя по выражению лица, стоит здесь, наблюдая за ним, достаточно долго. Абрикосово-огуречная композиция приветственно чмокнула его ноздри, когда она протянула ему стакан.

– Вот, попей.

– Спасибо. – Он единым духом осушил стакан в несколько жадных глотков.

– Ты давно откинулся, чтобы так рвать пуп?

Он снова взялся за лопату.

– Достаточно, чтобы понять: ты закрутилась так, что рискуешь нарваться.