В 11.00 3-я рота, обойдя противника с левого фланга, стремительно захватила 5-этажное здание вдоль пер. Леонова. В 11.40 1-я рота захватила высотный гараж и мастерскую и закрепилась на выгодном рубеже. 3-я рота передала захваченные здания 1-му батальону 671-го ПОН (полк особого назначения. – Авт.) и продолжала наступление в указанном направлении к 2-му Гудермесскому переулку.

К 13.00 3-я рота без взвода овладела зданием на вышеуказанной улице и закрепилась на захваченном рубеже. В 14.00 1-я и 3-я роты заняли круговую оборону в занятых зданиях.

Сосед справа – 506-й полк – успеха в наступлении не имел и был оттеснен противником к консервному заводу. 2-я рота 1-го батальона совершила выдвижение к правому флангу и заняла оборону в одном из зданий на правом фланге роты с задачей не допустить внезапного нападения противника на 1-ю роту с фланга с ул. Филатова.

Подразделения 1-го батальона пополняли запасы боеприпасов, продовольствия и готовились к продолжению дальнейшего наступления. В 22.40 разведгруппа под руководством начальника разведки полка и два взвода 3-й роты продолжили дальнейшее наступление с задачей овладеть двумя 5-этажными домами. После тщательного проведения разведки к 4.00 задача была выполнена.

Потери за день составили. По личному составу: убиты рядовой контрактной службы Омаров А.К., 3-я рота, ст. лейтенант Кузнецов А.В. Ранены: ст. лейтенант Маменко А.В. и 22 рядовых и сержанта.

«По броне били пули, как будто град идет…»

Игорь Дружинин, 3-я мотострелковая рота, контрактник:

– Командир то ли первого, то ли третьего взвода стал собирать добровольцев на разведку к соседнему двухэтажному дому. Стоим в комнате человек двенадцать, и тут я первый раз в своей жизни не вызвался вперед. Как будто что-то меня удержало, опустил голову, думаю: «Назначат так назначат». Пошли взводник, санинструктор и еще кто-то. Через несколько минут мы узнаем, что их ранило. Тут уже мне, Жоре Овсепяну и Андрюхе Колосову, срочнику, ротный приказал их вытаскивать.

Мы подползли к забору, от которого им всего-то надо было восемь метров до дома добежать, а над домом нависала пятиэтажка, из которой их снайпер подстрелил. Был без ранений только один. Взводник Андрей Кузнецов лежал у дома, видно было, что он тяжело ранен. У санитара была оторвана челюсть. Подбежать к ним мы не могли, дымов не было закрыться. И мы с Жорой решили пробраться назад, чтобы найти броню их вытащить. Кое-как под обстрелом перебежали назад почти к кинотеатру, там увидели комбата, рядом с ним БМП была и радисты, сюда же приносили раненых. Мы стали уговаривать комбата дать нам БМП, чтобы вытащить раненых. Еле уговорили, он боялся, что «чехи» сожгут «бэху».

Рядом с нами запустили ракету «Змей Горыныч», но у нее оборвался трос, и ракета, оказывается, упала рядом с нами. Взрыв был просто невероятный, контуженых контузило еще раз, меня тоже контузило легко. Как только отошли от взрыва, залезли в «бэху», и поехали к дому…

Эдуард Виноградов:

– Командир взвода Андрей Кузнецов умирал на руках Валерия Стратилы… Солдат по кличке Паганель – он был очень похож на этого героя романа «Дети капитана Гранта» – получил пулю в челюсть, когда вытаскивал Кузнецова. Но ничего, остался жив.

После боя спали где попало… Во взятом доме, в комнате, на полу. Спали очень мало, я – по два-три часа в день. И спали так крепко, что могли погибнуть все в этой комнате: пара гранат, и нас нет… Часовых назначали, но и они все равно спали, настолько уставали. Невозможно было терпеть, чтобы не уснуть, поэтому стояли в карауле по полчаса.

«Обменялись личными номерами на удачу…»

Артур Сатаев, начальник штаба 1-го мотострелкового батальона, майор:

– Лейтенанты Маменко и Цыкин, видимо, в знак того, что никого из них не убьют, обменялись личными номерами на удачу. Об этом никто не знал… Когда Иван Цыкин был убит, на его теле был личный номер Маменко… Тело Цыкина в полевых условиях визуальному опознанию не подлежало, голова отсутствовала… Удостоверения личности при нем не было… В батальоне никаких проблем насчет личности погибшего не было… Тем более, тем же днем лейтенант Маменко получил легкое осколочное ранение, вытащил осколок в медвзводе, вернулся в бой, затем получил уже костное ранение в кисть руки, приказывал одному из подчиненных оторвать ему палец и хотел дальше выполнять обязанности, но его кое-как отговорили, и он был отправлен в МОСН (палец, кстати, ему спасли, правда, стал недвижимый). Данные по потерям были поданы в штаб полка. Однако вечером на меня вышел в режиме «А» лично командир полка, и, как выяснилось, недоговаривая (говорили, что у боевиков есть люди, которые без всякого ЗАС, улюлюкания режима «А» могли разобрать), поставил задачу «восстановить ход боевых действий прошедшего дня и доложить обстановку, включая потери… Еще раз потери…», затем добавил: «Вы меня поняли?» Я среагировал, можно сказать, по-солдафонски. Я же не знал, что у них за непонятка. В течение 20 минут расписывал: где, когда по времени, какие здания, какие подразделения занимали. Затем в режиме «А» вышел на командира полка и начал ему докладывать, по координатам, соблюдая кодировку карты. Тридцать секунд полковник Юдин меня внимательно слушал, потом прервал: «Ты ни хрена не понял, майор, открытым текстом: у нас здесь «двухсотый» ваш офицер, опознанию не подлежит, на нем личный номер офицера первой роты. Это Маменко?» Я убедил командира полка, что нет, Маменко несколько часов назад был отправлен по ранению на лечение, и что погибший – Цыкин. Командир полка потребовал прислать людей для составления акта опознания. Я сказал майору Коптеву: «Взять людей, кто его знал лично, и выполнить формальность». Почему формальность? Потому что тяжело опознать даже своего товарища с такими повреждениями. Мы просто знали, что Маменко в госпитале, а Цыкин погиб от попадания «ВОГа» в голову. Впоследствии майор Коптев поехал сопровождать тело Ивана на родину…

О его гибели донесение было отправлено вовремя, путаница произошла в результате обмена жетонами. Получив команду разобраться, доложил почти сразу, я знал, кто погиб, но пока разбирались, сделали по инструкции: сообщили родителям Маменко о гибели… Может быть, это кому-то покажется непростительной ошибкой. Это в кино, что на войне только в атаку ходят, командиры бойцов поднимают. На самом деле это далеко не все… Рутину, в том числе и документальную, на войне никто не отменял. Даже солдат после боя не все время отдыхает лежа, ему нужно подготовить новую огневую позицию, обосноваться на новом месте, обустроить свой полевой быт, чай погреть (если вода есть). У командира роты после боя дел много: посчитать людей, проверить оружие, внести изменения в штатку по потерям, разобраться с боеприпасами, сколько чего осталось. Подать донесения, накормить личный состав, иногда короткими перебежками сбегать на совещание к комбату, выставить боевое охранение, поставить задачи командирам взводов, организовать обеспечение, много чего… Чем выше должность, тем больше обязанностей. Не выполнив чего-либо, все нарастает как снежный ком… Так что случилось то, что случилось… К счастью, как потом рассказал сам Маменко, он позвонил из госпиталя домой, печальное сообщение и его звонок совпали по времени… Можно представить, что тогда довелось пережить его матери.