Вот так закончилась моя первая – и на сегодняшний день единственная – попытка покончить с собой.

Я скрыла от родителей, что это не был несчастный случай.

Я никому также не рассказала о странном поведении Касимы-сан. Если бы я рассказала об этом, у нее наверняка возникли бы неприятности. Она ненавидела меня и должна была радоваться моей смерти. Не исключаю, что она догадалась об истинной причине моего поступка и проявила уважение к моему выбору.

Огорчало ли меня, что мне спасли жизнь? Да. Была ли я довольна, что меня успели вытащить из воды? Да. Мне было все равно, жить или умереть. Это как отложенная партия.

Я и по сей день сомневаюсь: а вдруг было бы лучше, если бы моя жизненная дорога оборвалась в конце августа 1970 года в пруду с карпами? Как знать? Мне отнюдь не наскучила жизнь, но кто знает: может быть, по ту сторону еще интересней?

В конечном счете все это не так уж и важно.

В любом случае спасение – не более чем отсрочка. И наступит день, когда никто и никакие увертки уже не помогут.

Но совершенно ясно помню: там, под водой, мне было хорошо.

Временами я думаю: а не привиделось ли мне это приключение? Тогда я иду к зеркалу и на левом виске вижу вполне реальный шрам – красноречивую метку своего детства.

А что было дальше?

Ничего.