Я так и не смог выяснить, встречались ли при жизни Сталин и Марр непосредственно, беседуя лицом к лицу. Была ли дана Марру личная аудиенция, работали ли они вместе в одной из бесчисленных комиссий Наркомнаца и других советских учреждений? Пересечения на публичных форумах, без сомнения, были и неоднократно, но не о них речь. Ни в журнале регистрации посетителей кабинета Сталина, ни в других документах я не нашел сведений об их прямых контактах. Не упоминает о встречах и Марр в своих опубликованных работах; не нашел я информации на сей счет ни в архиве Сталина, ни в архиве Марра. В то же время многое свидетельствует о том, что не только Марр стремился к прямым контактам с вождем, но и Сталин хорошо знал биографию ученого, некоторые его труды и даже использовал его в своих политических играх.

Но достоверно известно, что трижды судьбы Сталина и Марра все же сошлись: в 1930, в 1932 и в 1950 годах. Первый и второй раз это произошло тогда, когда оба были живы. Впрочем, и тогда их судьбы пересеклись всего лишь по касательной. В 1950 году Марра на свете не было, но по воле новоиспеченного генералиссимуса его имя узнало все население страны, а вместе с ним политики и ученые-гуманитарии остального мира.

В 20–30-х годах Марр интересовал Сталина не столько из простых человеческих соображений (кавказовед, знаменитый земляк), сколько из соображений политических. В первую очередь Сталин пытался использовать Марра как маститого этнографа и лингвиста, способного оказать поддержку сталинской национальной и языковой политике. Во вторую очередь он использовал Марра как специалиста в области бесписьменных народов, способного решать практические вопросы разработки новых алфавитов, а главное, участвовать в разрешении вопроса о будущем едином общемировом языке и едином общемировом алфавите. Скорее всего, именно для этих целей Сталин пытался еще в 30-х годах овладеть хотя бы азами яфетидологии. Наконец, он пытался использовать Марра не только как научно-политического вождя в области советского языкознания, но и как «своего человека», способного помочь овладеть последним бастионом «буржуазной автономии», то есть Академией наук.

Но наряду с этими вполне прагматическими моментами был еще и идеологический аспект в их заочных взаимоотношениях. С дореволюционных времен Сталин считался главным большевистским экспертом по национальному вопросу в России. До конца своих дней Сталин гордился этим званием; национальные проблемы были для него всегда в центре внимания. А национальный вопрос, как известно, для многих связан с проблемами языка, письменности и культуры.

В мартовском номере журнала «Просвещение» за 1913 год была опубликована первая часть статьи Сталина «Национальный вопрос и социал-демократия». К этому времени Сталину исполнилось тридцать пять лет. В подзаголовке журнала было указано, что это «Ежемесячный общественно-политический и литературный журнал марксистского направления». Журнал легально издавался в Санкт-Петербурге фракцией большевиков Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП) с 1911 по 1914 год (один сдвоенный номер вышел летом 1917 года) и редактировался В. И. Лениным. В журнале, кроме одного стихотворения И. Бунина, басен Д. Бедного и нескольких рассказов М. Горького, ничего по-настоящему литературного не публиковалось, так как он носил сугубо пропагандистский и политико-просветительский характер. Печатались небольшие работы марксистских классиков и европейских социал-демократов, но главным образом публицистические статьи Ленина, Зиновьева, Каменева, Стеклова, Бухарина, Рязанова, Алексинского и др. Тоненький журнал в мягкой обложке легко было брать в дорогу. Возможно, поэтому в архиве Сталина сохранилась большая часть номеров, которые он, скорее всего, возил с собой еще с дореволюционных времен. Статьи всех номеров журнала испещрены сталинским карандашом, чаще подчеркиваниями. Благодаря этому журналу Сталин, находясь в ссылках и в подполье, не только следил за текущей политической обстановкой в стране и в партии, но и сам учился марксизму. В нем же он опубликовал единственную статью, которая из всех его писаний может претендовать на достаточно высокий теоретический уровень. Статья «Национальный вопрос и социал-демократия» публиковалась в 3, 4 и 5-м номерах журнала, но в современном архиве Сталина последних двух номеров нет [844] . Статья была подписана тогдашним псевдонимом Джугашвили: К. Сталин. По официальной версии, эту работу Сталин написал во время двухмесячного пребывания в Вене (Австрия) в конце 1912 – начале 1913 года, под присмотром, а возможно, и при прямой помощи Ленина или других партийных журналистов. После смерти Ленина в его архиве нашли письмо М. Горькому, написанное в феврале 1913 года. Письмо часто цитировалось при очередном переиздании статьи. Упомянул его и Троцкий в своем предсмертном сочинении «Сталин»: «Период реакции чрезвычайно обострил в России национальный вопрос. Горький с тревогой писал Ленину о необходимости противодействовать шовинистическому одичанию. Насчет национализма вполне с вами согласен, – отвечал Ленин, – что надо заняться этим посерьезнее. У нас один чудесный грузин засел и пишет для “Просвещения” большую статью, собрав все австрийские и пр. материалы. Мы на это наляжем. Речь шла о Сталине» [845] . Ни у кого никогда не возникало сомнений, что «чудесный грузин» – это Сталин, хотя в журнале в это же самое время публиковались статьи по национальным проблемам и других авторов. Австрийские авторы действительно упоминаются в сталинской статье, но их немного, и они все были переведены на русский язык; европейских языков Сталин не знал. В эти же годы он пытался изучить немецкий язык и эсперанто, но не преуспел. В статье есть ссылки на немецком языке и одна цитата, переведенная с немецкого; они, скорее всего, заимствованы Сталиным из тех же русскоязычных изданий (О. Бауэра и др.). Так что Ленин явно преувеличил. Троцкий отметил, что свое восторженное отношение к молодому Кобе Ленин выразил редкой для него характеристикой через национальную принадлежность: «Чудесный грузин». Спустя несколько десятилетий Троцкий, явно ревнуя, прокомментировал эту ленинскую оценку: «Элемент первобытности, несомненно, подкупал Ленина».

Ни в архиве Сталина, ни в других известных архивохранилищах я не нашел каких-либо черновых или подготовительных материалов, связанных с работой Сталина над этой статьей, о которых писал Ленин; они, по всей видимости, не сохранились. Поэтому данная публикация статьи Сталина в журнале «Просвещение» с его пометами может рассматриваться как наиболее близкая к первоисточнику.

Троцкий, обладавший литературным талантом и хорошо знавший обычно блеклый публицистический стиль своего соперника, всю жизнь недоумевал по поводу этой работы Сталина. В поздней заметке «Иосиф Сталин. Опыт характеристики» он вспоминал: «Через несколько месяцев я прочел в большевистском журнале статью о национальном вопросе за незнакомой мне подписью: И. Сталин. Статья останавливала на себе внимание, главным образом, тем, что на сером, в общем тоне текста неожиданно вспыхивали оригинальные мысли и яркие формулы. Значительно позже я узнал, что статья была внушена Лениным и что по ученической рукописи прошлась рука мастера» [846] . Кроме этого, никаких прямых свидетельств об участии Ленина или кого-либо еще в этой работе Сталина нет. До настоящего времени ни эта, ни другие известные произведения Сталина не подвергались научному анализу.

Как будто в предчувствии Первой мировой войны, за несколько лет до ее начала шовинистический угар уже поразил большинство стран тогдашней Европы. Это было время, когда споры о том, что такое национальность и ее место в социальной истории Австро-Венгрии, Германии, России, Франции… потрясали всю европейскую общественность. Национальный вопрос стал играть значительную роль в политической борьбе, захватив и РСДРП(б). В журнале «Просвещение» началась публикация серии работ по национальным проблемам Н. Ильина (Ленина) «О праве наций на самоопределение» и «Критические заметки по национальному вопросу», некоего «Н. С-к.» «К национальному вопросу: Еврейская буржуазия и бундовская культурно-национальная автономия» и других авторов. Под анаграммой «Н. С-к.», возможно, скрывался Н. Скрыпник, публиковавшийся в том же журнале. На ту же тему печатались статьи в других партийных изданиях. Эти публикации стали реакцией не только на националистические настроения в обществе, но и на то, что революционные партии начали раскалываться не столько по политическим, сколько по национальным признакам. Большевистская фракция РСДРП, находившаяся под влиянием Ленина, стояла на позициях интернационализма, подразумевая тогда под ним единство всех членов партии в одной организации, невзирая на национальность. Но три социал-демократические группировки, а именно Бунд (еврейские социал-демократы), грузинские и польско-литовские эсдеки, тяготели к национальной автономии. Сталина избрали в качестве ударного партийного публициста по национальным проблемам именно потому, что его, как грузина, было труднее обвинить в великорусском шовинизме, а значит, и в антисемитизме, и в антиполонизме и т. д.

Судя по всему, статья была замечена не только Лениным и Троцким. В 1914 году она была издана отдельной брошюрой с тем же содержанием, но под измененным названием «Национальный вопрос и марксизм», что выдавало претензию автора на толкование выдвинутых положений уже в более широком теоретическом контексте. После революции Народный комиссариат по делам национальностей переиздал ту же брошюру в «Сборнике статей» своего наркома (Сталин. Тула, 1920) вновь под измененным названием «Марксизм и национальный вопрос» с авторскими корректировками и комментариями. С этого момента Сталин устремился (пока еще мелкими шажками) в ведущие марксистские теоретики. Затем статья много раз переиздавалась в различных сборниках и отдельной брошюрой, пока, наконец, под тем же названием в очередной раз не была переиздана после Отечественной войны во втором томе собраний сочинений вождя.

Подборку номеров журнала «Просвещение» Сталин возил с собой все предреволюционные годы, а после революции они осели в его библиотеке. По обычной своей привычке, он читал и перечитывал понравившиеся издания по нескольку раз и в разные годы. Точно так же он перечитывал и свои опубликованные работы, часто правил их или отмечал то, что по тем или иным причинам считал важным. Вот и на этом единственно сохранившемся номере со статьей «Национальный вопрос и социал-демократия» остались любопытные сталинские отметины. Это позволяет нам судить о взглядах Сталина на нацию и язык не только исходя из содержания, но и проследить последующие смысловые акценты вождя на свое же произведение. И хотя у меня нет твердых данных, указывающих на время и место, в которых Сталин перечитывал свою статью с простым карандашом в руке, я все же думаю, что это происходило между 1914 и 1917 годами в приполярной деревне Курейке (Красноярский край), в которой он отбывал свою последнюю ссылку. Есть свидетельства, что он пытался там продолжить работу над национальными проблемами, для чего запрашивал через семью Аллилуевых марксистскую литературу. Но лень и апатия, охватившие кавказца в условиях Приполярья, а главное, связь с малолетней жительницей деревни Лидией Перепрыгиной не дали осуществить благие намерения. Присланные книги так и провалялись в мешках под его кроватью, но журнал «Просвещение» и свою статью он, скорее всего, перечитывал, и не раз, именно там [847] . На обложке этого номера есть странные арифметические упражнения, сделанные сталинской рукой, но чернилами. Особого смысла они не несут (например, умножал столбиком 10 000 на 3 или 20 000 на 2 и соответственно получал 30 000 и 40 000 и др.), но это говорит о том, что Сталин брал журнал в руки, может быть, и много лет спустя после революции. Именно тогда он стал позволять себе черкать по страницам книг, в том числе и библиотечных, чернилами.