Однако желанные сто тысяч росли не так быстро, как хотелось Николаю, и он изливал свою желчь на окружающих. Последняя запись, сделанная накануне их похода, касалась Самсонова и Костырина.

«Сегодня в соседней забегаловке у меня состоялась встреча, которая, похоже, поможет ускорить решение финансовых проблем. Два моих одноклассника – в прошлые годы абсолютное ничто, труха – теперь выбились в люди. Один – депутат Госдумы, другой – бард, на концерты которого ломятся толпами. Я вначале думал от них улизнуть – начнутся расспросы, кто ты, где работаешь, но потом опомнился. Это ведь золотое дно. Если мои крутые узнают, с кем я вожу дружбу, ставки резко возрастут. Можно будет пообещать, что Витька решит какие-то их вопросы, а Димуля со своими песнями создаст необходимый антураж. Этих лопухов, я уверен, можно легко заставить делать то, что мне надо, если только убедить, что они делают правильное дело. Например, попросить Витьку выбить квоты на зарубежные поставки спортинвентаря для детей-сирот, которые закупает один мой знакомый «благотворитель». Ха-ха. Смешно смотреть, как они наскакивают друг на друга, один – коммуняка, другой – дерьмократ. В сущности, по своей природе они – близнецы. Оба уверены, что идеи движут миром. А миром движут простые вещи – деньги, бабы, выпивка и много-много кайфа на борту моего катамарана. Надо их приручить. Я им подкинул идею собрать на отдых наш бывший класс, и сам вызвался обзвонить ребят. Звонить я, конечно, никуда не буду. Разве что по одному адреску. Заодно решим и эту проблему».

Виктор обдумывал прочитанное. И с удивлением обнаружил, что Николай был прав – в сущности, они с Димой действительно похожи друг на друга.

Однако найденный дневник не давал никаких зацепок к разгадке причин убийства. Скорее всего, оно и в правду было случайным. Виктор решил, что нет смысла нести дневник в прокуратуру. Однако следователь нашел его сам и пригласил зайти.

– Надо оформить заявление о находке клада. – С порога объяснил Пашков цель своего приглашения. – Вам причитается вознаграждение. Давайте составим бумагу. Вот ваша находка. – Он подошел к соседнему столу и снял с его поверхности газету, под которой лежали невзрачные мелкие предметы.

Виктор несколько секунд удивленно смотрел на стол.

– А где остальное? – наконец спросил он.

– Какое остальное? – не понял следователь. – Здесь все. 28 предметов. Клад, конечно, интересный, но не эпохальный, как вы меня уверяли.

Виктор машинально сел на стул. Он был подавлен:

– Здесь ерунда. Мелочь. Все ценные вещи исчезли. Гребень со львами, кинжал, ковшик…

– Ковшик… – зачарованно повторил следователь. – Так значит клад гробанули?

Виктор кивнул головой. Потом спохватился:

– Как долго стоял катамаран на протоке? Кто его охранял? Его разграбили по вашей милости. Или кто-то из ваших и спер.

Пашков покачал головой.

– Сразу после того, как убрали тело Провоторова, катамаран отбуксировали в яхт-клуб и заперли. Ключи были у меня, я и ездил за горшком. Потом ключи вернули наследникам. А теперь они, кажется, у вас? Вы же купили лодку?

– А что, нельзя?

Пашков пожал плечами:

– Формально да, нельзя было продавать. В свои права наследники вступят только через полгода. Однако меня это не интересует, я занимаюсь убийством, а не гражданскими делами. Но, поверьте мне, после нашего прилета на остров выкрасть клад было уже невозможно. Золото исчезло раньше. И это кардинально меняет картину – Пашков впервые улыбнулся.

– Чему вы радуетесь? – вскипел Виктор. – Две недели прошло и никаких следов убийцы.

Пашков не ответил. Он думал. Потом пристально посмотрел на Самсонова:

– Самое интересное в этом, что грабитель не взял весь клад. Что вы думаете по этому поводу?

Самсонов махнул рукой:

– Остались слезы, мелочь. А, чего от вас стоило ожидать! Дисквалифицировались. «Просрали Россию» – повторил он слова Семеныча. И уже, уходя, вспомнил, вытащил из кармана дневник Провоторова и бросил на стол:

– Нате, почитайте, что пишет о вас бывший коллега. Нашел в тайнике на яхте.

Пашков остановил его уже в дверях:

– А про пропуск забыли?

В начале августа Виктор отмечал свой день рождения. Он бы и не вспомнил об этой дате, если бы накануне не пришло официальное поздравление из Думы. Видимо, какой-то клерк-кадровик, томящийся от жары и безделья в пленарно неработающем парламенте, отметил галочкой фамилию, дату и отнес стандартное приветствие на подпись спикеру. А может быть, ему просто разрешалось в подобных формальных случаях ставить чужую подпись.

Еще его поздравила по телефону с днем рождения…Валентина, чему Виктор страшно удивился:

– Как это ты выяснила дату моего рождения?

– Если у нас в Думе все такие недотепы, – рассмеялась Валя, – стране не позавидуешь. Я же была в нашем классе старостой. Списки именинников у меня хранятся с той поры. А визитку с телефоном ты мне сам дал.

– Слушай, – неожиданно предложил Виктор, – может, соберемся той же кампанией на борту катамарана и выйдем на прогулку в залив? Да, ты ведь не знаешь, я купил катамаран у родственников Николая.

– «Альбатрос»? Вот здорово! Когда мы еще были женаты, и Николай только построил лодку, мы все лето по выходным пропадали на его борту и даже ходили в Крым.

– Беру рулевым и коком.

– Ты серьезно? Слушай, Виктор, если без шуток, то я бы с удовольствием провела на яхте выходные, но с одним условием: без Димы и Ольги. Иначе вы опять будете с ним препираться, а Ольга выпьет и станет истерично хохотать.

– А ты не боишься остаться одна на борту с малознакомым мужчиной?

– Боюсь, но думаю, что моральный кодекс строителя коммунизма для таких, как ты, все еще действует.