Зачастую и родня императора — удельные князья были игрушкой в руках евнухов, управлявших их дворцами, поместьями и владениями. Власть евнухов была им на руку. Дело в том, что она ослабляла контроль штатской бюрократии за произволом, творимым в уделах. Терпели власть скопцов сановники и чиновники, ибо в этих условиях возрастала их бесконтрольность и прекращалась борьба цензоров с самоуправством, коррупцией и казнокрадством. И минская аристократия, и столичные сановники стремились к союзу с верхушкой евнухов. Их поддержки искали лидеры различных придворных группировок и клик. В содействии скопцов нуждались те силы, которые стремились добиться своих целей в обход официальной бюрократической системы. Специфические условия эпохи Мин делали главных евнухов прямыми и влиятельнейшими представителями интересов таких сил. Именно они становились лоббистами этих неформальных, чаще всего региональных группировок. При Хоуцуне все дела в государстве вершили Ся Янь и Янь Сун — секретари Императорской канцелярии и временщики, действовавшие в тесном союзе с евнухами. Низкопоклонство перед всемогущими кастратами становилось чуть ли не нормой. А в разрастающейся борьбе придворных и региональных группировок, в вязкой трясине интриг скопцы демонстрировали особое искусство закулисных комбинаций.

В условиях минского Китая императорские фавориты чаще всего выдвигались именно из среды придворных евнухов, наиболее приближенных к «священной особе» Сына Неба. Многие из них были столь влиятельными, что пользовались всей полнотой власти. Наиболее яркими среди них были Лю Цзинь и Вэй Чжунсянь. Первый фактически правил страной за императора Хоучжао, а второй — за Юцзяо. К императору в Китае обращались с пожеланием «Десять тысяч лет жизни!». Евнухи же приветствовали Вэй Чжунсяня словами «Девять тысяч лет жизни!». Тем самым они ставили его почти вровень с императором. А потерявшие стыд министры и сановники восклицали: «Девять тысяч девятьсот лет!» Подобострастные провинциальные чиновники соперничали друг с другом в сооружении жертвенных храмов, посвященных Вэй Чжунсяню. Сам же он пожаловал себе титул «верховный князь». Император целыми днями занимался столярным делом, а управление государством целиком передал Вэй Чжунсяню.

Пользуясь своей властью и безнаказанностью, евнухи сколачивали при дворе различные группировки и измывались над придворными. Скопцы вымогали у сановников и провинциальной бюрократии колоссальные взятки. Они захватывали казенные и частные земли, убивали простолюдинов и захватывали их имущество, накапливая огромные богатства. У Лю Цзиня в подвалах хранилось более 92 тонн золота и около 2 тысяч тонн серебра, груда драгоценных камней, 500 золотых сосудов и прочие богатства. После смерти главного евнуха Ван Чжэня в его помещениях обнаружили более 60 кладовых, набитых золотом и серебром. Евнухи присваивали значительную часть собранных налогов, из-за чего образовалась огромная задолженность в выплате жалованья воинским частям. Они захватывали казенные земли или отбирали поля у частных владельцев, становясь земельными магнатами. Так, евнух Ван Чжи присвоил более 20 тысяч цинов целины (1 цин равен 6 гектарам), Гу Даюн — 10 тысяч цинов, а Вэй Чжунсянь — около 10 тысяч цинов частных земель. Не только сами евнухи, но зачастую их родня владела огромными поместьями. Лю Цзинь, захватывая казенные земли в черте столицы, снес без малого 4 тысячи казенных и частных строений. При этом он приказал срыть около 3 тысяч могил простолюдинов, что являлось, по тогдашним понятиям, святотатством. Правитель Ляодуна евнух Лю Гун прибрал к рукам большой клин казенной земли и принудил тысячу солдат обрабатывать ее.

С властью евнухов связаны многие трагические страницы в истории империи Мин. Особенно жестоким было самовластное правление Вэй Чжунсяня. Вокруг него сложилась мощная клика евнухов. Именно она разгромила движение реформаторов Дунлинь. Свора кастратов сотнями выгоняла со службы и казнила непокорных сановников и чиновников. Ограбление и угнетение народа достигло наивысшего предела. Деспотизм Вэй Чжунсяня и его клики привел к обострению кризиса в империи и ускорил гибель династии Мин.

Когда крестьянская армия 26 апреля 1644 года вступила в Пекин, десять тысяч евнухов бежали из Запретного города. С императором Юцзянем остался лишь один кастрат. Символично, что вдвоем они и повесились на кривом стволе ясеня, сделав из своих поясов петли. Правящая клика скопцов перебралась в Нанкин — Южную столицу и создала здесь свое правительство во главе с главным евнухом Ма Шиином. Завоевывая Китай, маньчжурская армия 22 июня 1645 года подошла к Нанкину, и Ма Шиин со своим окружением бежал на юг. Так рухнула империя Мин — царство евнухов.

Тогда в Китае царили Восемь Тигров. Именно они верховодили в Пурпурном Запретном городе. Так именовался дворцовый квартал Пекина, обнесенный крепостной стеной. В начале XVI столетия Тигров страшно боялись. Особенно одного — Главного. Именно он пять лет — с года Коровы до года Лошади (1505–1510) — правил огромной страной. Великой державой Востока. Процветающим государством Средневековья, простиравшимся от маньчжурских лесов до вьетнамских гор, от океана до Тибета. В империи Мин насчитывалось два миллиона солдат, до полутора тысяч городов и около 200 миллионов жителей. Со всех ее концов в столицу стекались богатства. И Тигры хватали все что можно: серебро, золото, самоцветы и антикварные ценности. Львиную долю «по праву» забирал себе Главный Тигр. За пять лет в его «лапах» скопились несметные сокровища. Когда он наконец попался в капкан, даже видавшие виды «охотники» остолбенели. В кладовых этого человека хранилось более двух тысяч тонн серебра и золота в слитках, не считая великого множества драгоценных камней и золотых изделий.

Кто же он такой? Император? Его брат? Князь из правящего рода Чжу? Нет. Он был всего лишь евнухом — одним из дворцовых скопцов. Его звали Лю Цзинь. Начинал он во дворце Хоучжао — наследника престола. Сделался его главным евнухом, любимцем и доверенным лицом. Вскоре господин взошел на трон под девизом правления Чжэндэ (1505–1521, посмертное имя У-цзун). Вот тогда-то и начался стремительный взлет карьеры Лю Цзиня.

Новый император Хоучжао тяготился государственными делами, и «сердобольный» фаворит «освободил» своего господина от этих скучных забот. Сын Неба предавался развлечениям и удовольствиям, а за него все в стране вершил «верный раб». Причем временщик пользовался полным доверием властелина. Лю Цзинь стал как бы «теневым императором» — фактически хозяином Китая. А еще — крайне необходимым для государя человеком. Если он хотя бы день не появлялся пред очами Сына Неба, тот посылал за ним. И вскоре фаворит уже ежедневно е утра до ночи проводил время в покоях монарха. Все государственные дела проходили через руки Лю Цзиня. Более того, свое исключительное право на доступ к императору он превратил в источник баснословных доходов. За возможность быть представленным Сыну Неба он брал с чиновников, как правило, тысячу золотых ляновых слитков, с сановников — четыре-пять тысяч, а с крупных провинциальных бюрократов — даже 20 тысяч драгоценных слитков. Вокруг него сложилась мощная клика собратьев-евнухов — любителей власти и богатства. Ма Юнчэн, Гао Фэн и Гу Даюн — их да еще пятерых скопцов во главе с самим Лю Цзинем современники и окрестили Восемью Тиграми. Тигры и остальные приспешники Лю Цзиня, прежде всего его родственники, лихорадочно набивали карманы.

Главный Тигр был крайне резок, злопамятен, подозрителен и скор на расправу. С теми, кого считал своими скрытыми недоброжелателями, — очень жесток. Опасаясь мести Лю Цзиня, провинциальные чиновники предпочитали попросту откупаться от него. Практика вызова местной номенклатуры ко двору, по сути, стала механизмом перекачки части наворованных ею денег в подвалы главного императорского евнуха. «Не сосчитать взяток, полученных им отовсюду!» — сообщает источник. Между тем даже свою невероятную продажность Главный Тигр превратил в средство избавления от тех, в ком не был уверен, а заодно придания себе ореола неподкупного слуги государства. Подношения сомнительных лиц становились для них западней. С попавшимися в этот капкан Лю Цзинь был беспощаден — арестовывал, бросал в тюрьму, доводил до смерти, а ценности передавал в казначейство. Пусть все видят: Лю Цзинь бескорыстен и честен! За крупную мзду Главный Тигр присваивал аристократические титулы, отнимая их у «упрямцев», отказывавшихся приносить ему богатые дары. Никаких норм и правил для него не существовало.

Лю Цзиня окружала беспардонная лесть. Жаждущие преуспеть или удержаться на своих постах должны были его всячески восхвалять. При дворе и по службе быстро продвигались лишь те, кто пресмыкался перед фаворитом. А потому процветали подхалимы, приспособленцы, лицемеры, беспринципные карьеристы, бездари и ловкие царедворцы.

Главного Тигра боялись. Стоило кому-то его разгневать, и неосторожному — будь он даже крупным сановником — грозила опасность. Почуя ее, старались сразу же уйти в отставку и уехать на родину. Подальше от столицы! Можно было попасть в немилость из-за собственного бескорыстия. Честность подозрительна! В период господства Восьми Тигров императорские указы нередко издавались без ведома самого Сына Неба. Лю Цзинь спокойно фабриковал подложные эдикты, частенько устраняя с их помощью своих врагов, строптивых и добросовестных чиновников. Этих последних, особенно провинциалов, Лю Цзинь терпеть не мог.