И в этот же день, 21 апреля 1963 года Ли Харви Освальд пишет свое первое письмо президенту Комитета за справедливую политику в отношении Кубы Винсенту Ли. Впервые в жизни он, Освальд, стоял в центре Далласа с самодельным плакатом, на котором было написано: «Вива Фидель!». Ему как активному стороннику Кубы нужны материалы и советы комитета. Самое интересное, что полиция Далласа, внимательно следившая за всеми левыми организациями города (тем более что таковых в этом бастионе консерватизма почти и не было), не зарегистрировала ничего подобного. Потом, правда, двое полицейских вспомнили, что видели человека с самодельным плакатом на центральной улице города Мэйн-стрит, но якобы не смогли его догнать. Все это очень странно, особенно если принять во внимание подобные акции Освальда в Новом Орлеане (о них речь впереди): там он, наоборот, искал контакта с полицией и старался эпатировать прохожих, тем более, что Ли только что стрелял в Уокера и никак не был заинтересован в том, чтобы стать предметом внимания далласской полиции и вообще местной крайне правой общественности.

Похоже, что кураторы Освальда решили с его помощью скомпрометировать комитет, отсюда и странное письмо Ли своему тезке. Однако спецслужбы не просчитали той возможности, что местная полиция может связать Освальда с покушением на Уокера (всем было ясно, что в генерала стрелял его политический противник). К тому же конкуренты ЦРУ из ФБР проверяли всю почту комитета (и, кстати, вычислили письмо Освальда) и могли натравить полицию на отправителя. Поэтому сразу же после странного контакта с комитетом Освальд и покинул Даллас. Его объяснения Марине, что в родном городе ему помогут найти работу, вряд ли правдоподобны: кроме тети Лилиан у него там из родных никого не было. А тетю Ли не видел четыре года. Напротив, в Далласе и его окрестностях жили брат Роберт и мать. Нет, Освальд явно боялся подставы своих кураторов (а версия для американской публики была бы блестящая: коммунист-перебежчик из СССР и сторонник Кастро стрелял в генерала Уокера, которого снял с должности президент Кеннеди!) и поэтому неожиданно покинул Даллас.

Тетя Лилиан была крайне удивлена, когда ей позвонил по телефону племянник и попросил разрешения временно пожить у нее, пока не найдет работу и жилье. Она полагала, что Ли так и остался в СССР. Тетя не возражала. Не возражал и ее муж Чарльз (по прозвищу «Датц»), бывший профессиональный боксер и букмекер, связанный общим бизнесом с одним из подручных главаря нью-орлеанской мафии Карлоса Марчелло. Ли сразу стал искать работу и дома почти не бывал. Правда, дня через три он вдруг спросил тетю Лилиан, знает ли она что-нибудь об их общих родственниках в Новом Орлеане. В России его якобы постоянно спрашивали о его предках. Но он ничего внятного ответить не мог. Не знала ничего о родне и Лилиан. Тогда Освальд посетил могилу своего отца и с помощью телефонной книги стал обзванивать всех нью-орлеанских Освальдов. Ему повезло только один раз. Он наткнулся на пожилую даму Хэйзел, вдову одного из братьев его отца. Та сразу же пригласила племянника в гости и подарила ему фотографию Роберта Ли Освальда в рамке.

Впервые в жизни Ли выяснил, что предки его отца, так же как и матери, были немецкого и французского происхождения. Хотя все братья отца уже умерли, в Новом Орлеане до сих пор жили три сестры Роберта Освальда, и у Ли было шесть двоюродных братьев и сестер. Однако после скандала с похоронами Роберта Освальда никто из его родственников не поддерживал контакта с Маргаритой. Только Хэйзел потом несколько раз встречалась с ней, но никогда не видела Ли. Тот с гордостью показал новообретенной тете фотографию Марины, и Хэйзел (читавшая в газетах о побеге племянника в Советский Союз) удивленно спросила: «Она что, русская?» Хэйзел просила Ли заходить еще, но тот так никогда больше и не появился. Не стал он устанавливать контактов и с другими членами клана Освальдов. Ли узнал что хотел о своих корнях и впереди его ждали совсем иные дела.

Но прежде всего надо было что-то решать с работой. Ли внимательно читал объявления в газетах и написал множество резюме в разные компании. Как правило, он приводил о себе ложные сведения (например, о том, что уволен из Корпуса морской пехоты с почетом, или о том, что всю жизнь жил в Новом Орлеане). В качестве поручителей он указывал вымышленных сослуживцев или своего дядю «Датца» без согласия последнего. Приводились фиктивные адреса, а самого себя Освальд величал студентом колледжа. Успеха не было, и Ли жил на мизерное пособие по безработице, которое он не без труда исхлопотал себе из Техаса.

Наконец через две недели счастливый Ли бросился на шею тете, крича: «Я нашел работу!» Однако если учесть предыдущее место трудовой деятельности нашего героя, то на первый взгляд непонятно, чему он, собственно, радовался. Его приняли простым рабочим по смазке оборудования в компанию по производству и расфасовке кофе «Уильям Рейли компани». Это была грязная ручная работа, за которую платили всего 1,50 доллара в час. Даже тетя Лилиан не впечатлялась и посоветовала Ли срочно приобрести какую-нибудь профессию, чтобы наконец начать получать достойную зарплату. Но Ли не хотел учиться: «Я и так все знаю!» Выбор рабочего места представляется особенно странным, если учесть, что луизианское бюро по трудоустройству нашло для Освальда место, которое он просил: работу, связанную с фотографией. Но Ли так и не появился на собеседовании.

Почему? Возможно, что кураторам Ли место в кофейной компании было более чем удобно. Оно находилось рядом с гаражом по обслуживанию машин федеральных правоохранительных органов. А хозяин компании Уильям Рейли был одним из спонсоров кубинской эмиграции в Новом Орлеане. К тому же Освальду, видимо, сказали, что чернорабочим он будет недолго: Ли неоднократно говорил своим сослуживцам, что вскоре перейдет на хорошее место в федеральное космическое агентство НАСА. Нельзя и по сей день даже представить себе, чтобы в НАСА приняли человека с такой анкетой, как у Освальда, тем более тогда, в самый разгар «холодной войны», если, конечно, за него не ходатайствовали либо ЦРУ либо ФБР. Кстати, некоторые работники компании Рейли вскоре действительно попали на работу в НАСА (это было очень престижно).

Пока же счастливый Ли искал жилье, в чем ему помогла бывшая подруга Маргариты Освальд Миртл Эванс. Сама она, правда, не рискнула сдать квартиру перебежчику из СССР, но порекомендовала место по соседству: 4907 Мэгэзин-стрит. Квартира была на первом этаже, имела большую жилую комнату и огороженный забором небольшой участок, где бы могли играть дети. Стоила квартира недешево — 65 долларов в месяц, но Ли сразу же внес депозит в пять долларов. Он пригласил миссис Эванс заходить к нему в любое время, и больше они уже никогда не встречались. Причем при расставании Ли наврал подруге матери насчет своего места работы, назвав реально существовавшую компанию, где он никогда не был.