Шрифт:
И на какие только ухищрения не пускались фашисты, чтобы сломить дух защитников крепости! Как-то в часы короткой передышки Иван Таранец услышал голос из репродуктора. Обращаясь к осажденным и отмечая их мужество, вражеские пропагандисты доказывали бесполезность сопротивления и предлагали «почетную капитуляцию», обещая всем жизнь, заботливый уход и питание.
В ответ на эту передачу кто-то из бойцов выбросил огромное полотнище, на котором кровью было написано:
«Умрем, но крепости не сдадим».
В ночь на 30 июня, после особенно ожесточенной бомбардировки майор Гаврилов решил предпринять отчаянную попытку прорыва через вражеское кольцо.
Было созвано открытое партийное собрание.
— Кто пойдет на прорыв? — обратился майор к бойцам.
Молча, в каком-то одержимом порыве один за другим поднимались люди, обессилевшими руками как можно крепче сжимая оружие.
Поднялся и Иван Таранец.
— Считайте нас коммунистами, — говорили бойцы, уходившие на прорыв.
В тот вечер все небо было залито багровым светом. Казалось, там тоже вспыхнул гигантский пожар. Отряд приблизился к реке Мухавец. Но едва бойцы вошли в воду, как гитлеровцы открыли по ним огонь.
Немногим удалось спастись. Кое-как перебравшись вплавь через реку, небольшая группа бойцов скрылась в лесу и, выбирая дороги поглуше, направилась туда, где должна была находиться, по их мнению, линия фронта. А позади слышались тяжелые глухие взрывы. Фашисты, видимо, снова бомбили крепость.
«Что с ними будет?» — с болью в сердце думал Иван об оставшихся в крепости товарищах.
Он и не знал, что ему самому судьба готовила новые, не менее жестокие испытания…
Очнувшись, Иван почувствовал острую, режущую боль во всем теле и где-то рядом услышал чужую речь. Страшная мысль обожгла мозг: «Ранен, взят в плен!»
Открыл глаза, попытался приподняться, но тут же со стоном упал обратно.
— Пить! — громко попросил он, ощутив вдруг нестерпимую жажду.
— Тише, браток, тише, — донесся до него чей-то приглушенный шепот. — А то фашисты враз напоят…
Смутно припомнил, что на рассвете их отряд вышел на широкую проселочную дорогу и неожиданно наткнулся на колонну немцев. Хотели укрыться в кустах, но было поздно — фашисты заметили. Стреляя на бегу из автоматов, они окружили обессилевших людей. Дальше Таранец ничего не помнил…
Горсточка уцелевших, но израненных бойцов, захваченная фашистами, была отправлена в лагерь для военнопленных в южный военный городок Бреста. Здесь в бывших танковых манежах, обнесенных тройным рядом колючей проволоки, на цементном полу лежали тысячи таких же, как и он, измученных, ослабевших людей. Сотни людей ежедневно умирали от тифа и ран. Каждое утро фашисты нагружали трупами несколько грузовиков и отправляли их куда-то за город…
Прошло немало времени, прежде чем рана Таранца начала понемногу заживать. Пленный врач, по своей инициативе присматривавший за ним, сказал:
— Будете жить, у вас железный организм.
— А зачем? — горько усмехнулся Таранец. — Чтобы работать на врага?
— Чтобы бороться! — убежденно возразил врач.
Он под большим секретом рассказал Ивану, что на днях привезли из крепости трижды раненного командира. Его захватили в плен, когда он был без сознания. Так этот человек сейчас каждую минуту думает о том, как бы выбраться отсюда и уйти к партизанам.
Вскоре Таранец встретился с ним. Это был лейтенант Матевосян, бывший комсорг полка. От него Иван узнал, что крепость все еще не сдалась и продолжает бороться. А через некоторое время Матевосян и группа бойцов, переодевшись в гражданскую одежду, бежали из лагеря…
Три долгих кошмарных года провел Иван Таранец в гитлеровском плену. Первое время фашисты, уверенные в своей скорой победе, относились к пленным более или менее сносно. Однажды им дали на обед даже мясо, выдали новое белье, сапоги. Вскоре вся эта необыкновенная щедрость стала понятной. Как-то собрали всех пленных и офицер через переводчика объявил: тот, кто желает служить доблестной Германии, может записаться добровольцем во власовскую армию. Потом на трибуну поднялся другой офицер, тоже в немецкой форме, и заговорил вдруг на чистом русском языке:
— Вы простые солдаты, одурманенные коммунистами… Ваш долг — помочь фюреру уничтожить их…
Когда власовец кончил, из зала раздалось отчетливое и громкое:
— Предатель!
Нет, среди присутствующих не нашлось ни одного человека, который бы согласился запятнать себя черным позором измены Родине.
В плену Иван Таранец не оставлял мысли о побеге. Однако решиться на побег в условиях жесточайшего режима, который царил в лагере, было безумием. Такая возможность представилась лишь тогда, когда фашисты, отобрав группу наиболее крепких и выносливых пленных, отправили их работать на австрийский вагоностроительный завод. В эту группу попал и Таранец. В первые же дни, обманув бдительность охраны, состоявшей из местных жандармов, он и еще двое пленных перемахнули через заводской забор и ушли в лес.