Шрифт:
– Теперь – ты! – заглянув Ратибору в глаза, девушка протянула ему листочки…
Рат с неожиданным смущением улыбнулся:
– Ну… уж, коли просишь…
Белой сказкой пройдешь по городу, Январем, как плащом укутана… И сверкая червонным золотом Реже скачут стрелки минутные…– Что такое «минутные стрелки», знаешь? – прервав чтение, тихо спросил юноша.
Ясна кивнула:
– Конечно. Я видела у волхвов хронометр. И знаю, что такое часы. Продолжай, милый.
Рат откашлялся:
И ко мне, осыпана инеем, Не заглянешь ночью морозною – Коль судьба, расстанусь и с жизнью я, А с мечтой расставаться боязно… [1]– Хорошо как… – прикрыв глаза, девушка томно прижалась к любимому. – Дальше!
Резкий порыв ветра, прилетевший с болот, внезапно раскидал стихи по всему «блюдечку», и влюбленные, смеясь, принялись ловить невесомые бумажные листочки…
1
Здесь и далее – стихи Дмитрия Силлова.
– Хорошо бы их вместе сшить, – усаживаясь на бревно, тихо промолвил Рат.
– Я сошью, – Ясна мягко улыбнулась. – Просто не успела еще.
Молодой человек задумчиво покусал губу:
– Знаешь, что? А я тебе обложку из березовой коры вырежу. Будет почти как настоящая книжка, как у волхвов.
– Только она будет – у нас! – радостно встрепенулась девушка. – Наша!
Она бы еще, верно, что-то сказала, да Рат не дал, накрыв теплые губы любимой своими губами. Налетевший ветер шуршал желтой листвой, и по низкому блекло-синему небу, средь белесых клочков облаков, курлыкая, пролетала журавлиная стая.
Глава 3
На следующий день Ратибор поднялся рано утром – нужно было успеть до объявленных волхвами похорон и тризны кое-куда сбегать. Раз уж любимой девушке обещал, значит, надо, значит – в лепешку теперь расшибись, но сделай, обещанное выполни!
С утра было туманно, моросило, и низкое серое небо нависало над землей плотным шерстяным одеялом – холодным, промозглым, мокрым.
– Стой, кто идет? – не успел юноша сделать и сотню шагов, как его уже окликнули с Успенской звонницы.
– Маринкина! – Рат с ходу бросил пароль, сменяемый каждую неделю и устанавливаемый больше так, для дисциплины… ну и вдруг да ночью – чужак? Вот как сейчас, недавно…
– Спасская! – отозвались со звонницы. – Решил с утречка прогуляться за рыбкой?
Голос показался знакомым, и Ратибор поднял голову:
– Ха, Велесий! Доброй службы.
– Спасибо. И тебе удачи.
Вообще-то, по «наставлению караульной службы», разговаривать часовому запрещалось, но на это смотрели сквозь пальцы, ведь все кругом – свои.
Махнув рукой караульному, молодой человек спокойно зашагал себе к «блюдечку», искоса поглядывая влево, на Маринкину и Грановитую башни, мощное прясло стены и выстроенные рядом летние полушалашики-полуизбы. В теплое время года женатые мужики предпочитали жить семьями, как они говаривали – «на посаде» или «в поселке», зиму же, когда замерзали болота и реки, когда любая тварь могла легко подобраться, пройти по льду, предпочитали переждать в башнях – в тесноте, да в относительной безопасности. Лучше всего, конечно, в расширенных подземных этажах, выстроенных с наиболее возможным удобством. И так – каждый год.
У пятницких тоже имелся посад-поселок, только вот вчера его буквально разнесли по жердочкам буйные дикари нео. Воевода Твердислав, поддержанный многими кузнецами и воинами, как-то предложил на Совете восстановить кремлевскую стену, и, хотя работа предстояла грандиозная, его предложение одобрили, и вот уже строили частокол меж Пятницкими воротами и Погорелой башней. Два частокола, между ними – камни да земля, вот и стена. А сверху – пищали, пушки. С южной-то стороны Кремля в этом смысле проблем особых не было: от седой старины сохранились и башни, и остатки стен – прясла, так что за три лета управились бы. Это с юга. А вот с севера, где «блюдечко», – увы! Там нужно было все возводить заново, и стены, и башни. Работа, конечно, тяжелая, долгая – но она того стоила, тогда можно было бы не ютиться по башням, а поставить избы внутри кремлевских стен. А что – население-то росло, девки выходили замуж, рожали исправно, так что лет через десять – вполне мог бы появиться Коломенский Кремль. Как раз на месте того, древнего.
Спустившись вниз, к заболоченной почти до полной непроходимости речке, Ратибор спокойно зашагал по недавно обновленной гати, проложенной весьма хитро – не по прямой, а зигзагами, и обозначенной целой системой условных знаков и вешек. Знаки эти в Кремле ведали те, кому это было надо: кто-то хаживал за рыбой, кто-то – за грибами да ягодами, а кое-кто – рвал на болоте кувшинки, дарил девчонкам на венки.
Получалось, что и дикари нео как-то прошли… откуда-то узнали знаки. Хотя… Молодой человек наморщил было лоб, но тут же неожиданно для себя рассмеялся. А с чего он вообще взял, что дикари пришли именно с севера, со стороны болот? Спокойно могли явиться и с запада, и с востока, и с юга, так же спокойно обойти башни: гуляй – не хочу, общей-то стены нет!