Но возможно ли везде учреждение столовых? Есть ли это мера общая, которая может быть приложена повсюду и в больших размерах? Сначала кажется, что нет, что это мера только частная, местная, случайная, которая может быть приложена только в некоторых местах, там, где найдутся особенно расположенные к такому делу люди. Так и я думал сначала, когда воображал, что для столовой придется нанять помещение, кухарку, купить посуду, придумывать и определять – какую, когда и на сколько человек готовить пищу; но тот прием столовых, который благодаря И. И. Раевскому установился теперь, устраняет все эти затруднения и делает эту меру самой доступной, простой и народной.

С нашими небольшими силами и без особенного усилия, мы в 4 недели открыли и пустили в ход в 20 деревнях 30 столовых, в которых кормятся около 1 500 человек. Соседка же наша, Н. Ф., одна в продолжение месяца открыла и ведет на тех же основаниях 16 столовых, в которых кормятся не менее 700 человек.

Открытие столовых и наблюдение за ними не представляет никаких трудностей, содержание их стоит только немного дороже того, что стоит выдача муки, если она выдается в количестве 30 ф. на месяц. (Хотя мы верно еще не учитывали, но полагаем, что содержание одного человека в столовых обойдется ни в каком случае не дороже 1 р. 50 к. в месяц.)

Мера эта (устройство столовых), не вызывая дурных чувств в народе, а напротив, вполне удовлетворяя его, достигает главной цели, которая стоит теперь перед обществом, – обеспечения людей от возможности голодной смерти, и поэтому должна бы быть принята везде. Если могут земцы – попечители и администрация учитывать крестьянский достаток и, запасая хлеб, выдавать его нуждающимся, то без сравнения меньше труда стоило бы тем же людям устраивать склады для продовольствия столовых и самые столовые.

–

На днях нас посетил калужский житель, привезший в нашу местность следующее предложение: некоторые помещики и крестьяне Калужской губернии, богатые кормами для скота, сочувствуя положению крестьян нашей местности, принужденных расставаться за бесценок с своими лошадьми, которых они за удесятеренную почти цену не купят весной, предложили взять к себе на зиму, на корм, 10 вагонов, т. е. 80 лошадей из нашей местности. С лошадьми поедут выборные из тех деревень, из которых будут взяты лошади, сведут их до места и вернутся назад. Весной опять выборные поедут за лошадьми и приведут их назад.

На другой день после этого предложения, в двух деревнях, в которых оно было объявлено, заявилось охотников на отправку всех 80 лошадей, и всё молодых и хороших. С тех пор каждый день приходят еще и еще крестьяне, прося взять и их лошадей.

Не может быть более сильного и определенного ответа на вопрос о том, есть ли голод и в каких размерах. Должна же быть велика нужда, если крестьяне так легко расстаются с лошадьми, доверяя их неизвестным людям. Кроме того, предложение это и принятие его для меня поразительно трогательно и поучительно. Крестьяне калужские, небогатые люди, для неизвестных им, не виданных ими братьев-крестьян, в беде берут на себя немалый и расход, и труд, и заботу, – и здешние крестьяне очевидно понимая побуждения своих калужских братьев, очевидно сознавая, что в случае нужды они бы сделали то же, без малейшего колебания доверяют неизвестным им людям почти последнее достояние, – хороших молодых лошадей, за которых, даже и при теперешних ценах, они все-таки могли бы взять 5, 10, 15 рублей.

Если бы хоть сотая доля такого живого братского сознания, такого единения людей во имя бога любви была во всех людях, как легко, да не только легко, но радостно перенесли бы мы этот голод, да и все возможные материальные беды!

Лев Толстой.

26 ноября 1891 г.

Бегичевка Данковского уезда.

Постараюсь дать хотя общее понятие о том, на что употребляются полученные деньги.

С октября месяца, еще до того времени, как начали выдаваться пособия от земства, в деревнях Епифанского уезда было открыто 6 столовых.

Время нашего приезда сюда на границу Епифанского и Данковского уездов, в дер. Бегичевку, совпало с временем первой выдачи продовольствия из Епифанского земства, и потому лица наиболее бедные получили месячное пособие и потому, казалось, не нуждались в помощи столовых, так что существовавшие 6 столовых, кроме одной, были закрыты.

Выдача пособия вызвала всеобщее неудовольствие. Сначала то, которым было не выдано, считали себя обиженными, потом очень скоро и получившие пособие стали просить прибавки, заявляя о том, что выданного недостаточно.

Нужда в продолжение тех трех недель, которые мы пробыли здесь, равномерно растет в ужасающей прогрессии.

В статье г. Мартынова, напечатанной в Русских ведомостях, где с чрезвычайной точностью изображено положение крестьян этой местности, есть драгоценное указание о том, что было в первые два месяца проедено крестьянами. Судя по тому, сколько овец, лошадей, коров проедено в два месяца, можно судить о том, что должно быть уже не проедено (потому что проедать нечего), но израсходовано в следующие месяцы. Это-то самое пришлось видеть на деле. Потребность пищи всё та же, а лошадей, коров, овец уже нет или остаются последние, и потому лица, считавшиеся месяц тому назад ненуждающимися, теперь уже становятся очень нуждающимися. Столовые, казавшиеся не крайне нужными в Епифанском уезде, несмотря на помощь земства и Красного Креста, которая стала выдаваться в это время, сделались крайне нужными и для гораздо большего числа лиц, чем это было месяц тому назад, когда они основались.