Вмсто общаго негодованія и озлобленія, которымъ, надо было ожидать, встртитъ дворянство рескриптъ, лишающій его половины собственности и похожій на т слова, которыми ловкой кулакъ закидываетъ неопытнаго продавца, умалчивая о5условіяхъ продажи, рескриптъ былъ встрченъ дворянствомъ съ неподдльнымъ восторгомъ. Ежели слышался въ большинств ропотъ, и то не за безвозмездное отчужденіе личной собственности, а за6 [не] обезпеченіе выкупа, ропотъ этотъ былъ заглушенъ и въ Литератур, и въ обществ, и на дворянскихъ выборахъ восторгомъ меньшинства, образованнаго и потому сильнйшаго.

Это единственное въ исторіи и не оцненное eщe явленіе произошло отъ того, что рескриптъ о освобожденіи только отвчалъ на давнишнее, такъ краснорчиво выражавшееся въ нашей новой исторіи желаніе однаго образованнаго сословія Россіи – дворянства. Только одно дворянство со временъ Екатерины готовило этотъ вопросъ и въ литератур, и въ тайныхъ и не тайныхъ обществахъ, и словомъ и дломъ. Одно оно посылало въ 25 и 48 годахъ, и во все царствованіе Николая, за осуществленіе этой мысли своихъ мучениковъ въ ссылки и на вислицы, и не смотря на все7 противодйствіе Правительства, поддержало эту мысль въ обществ и дало ей созрть такъ, что ныншнее слабое правительство не нашло возможнымъ боле подавлять ее.

Ежели нкоторые въ порыв излишняго восторга, a другіе избравъ великое дло поприщемъ подлой лести, умли убдить Государя Императора въ томъ, что онъ 2-й Петръ I и великой преобразователь Россіи, и что онъ8 обновляет Россію и т. д., то это совершенно напрасно, и ему надо поспшить разувриться; ибо онъ только отвтилъ [на] требованіе дворянства, и не онъ, а дворянство подняло, развило и выработало мысль освобожденія.9

Восторгъ, произведенный рескриптомъ въ численномъ меньшинств, но большинств по образованію и вліянію, выразился такъ сильно, что въ первую минуту, почти никто не замтилъ10 несправедливости и невозможности тхъ началъ рескрипта, отъ которыхъ Государь Императоръ не отступитъ, какъ онъ выразилъ въ своей рчи, но вс въ горячечной дятельности принялись за осуществленіе давнишней любимой мысли, хотя бы и на нелпыхъ данныхъ Правительства. Нашлись люди, которые даже стали подводить исторію подъ мру Правительства и доказывать право крестьянъ на землю. – Но приступивъ къ самому длу, восторгъ этотъ значительно охладлъ. Численное большинство – дворянство, мене независимое въ средствахъ и мене образованное, призванное также къ обсужденію вопроса, не отстаивая права на личность [крестьянина],11 наткнулось на проблъ въ обезпеченіи за землю и12 замедлило ходъ дла. – Кто заплатитъ13 за право собственности или пожалуй, права пользованія, за землю, которую отъ насъ отнимаютъ? спрашиваетъ это большинство. Крестьяне? Да пускай правительство, имющее больше насъ средствъ, получитъ эти деньги, мы ему вримъ, а сами не видимъ возможности взыскивать14 съ крестьянъ, при новомъ ихъ положеніи и при старомъ положеніи полиціи:15 подати, какъ бы дешево мы не оцнили землю, въ 4 [раза] больше, чмъ т, которые платятъ рядомъ государственные крестьяне. – И чмъ мы будемъ жить, лишившись и рукъ, и земли? – спрашиваютъ другіе, – тогда какъ теперь съ своими семействами мы имемъ только насущную необходимость? И чмъ же стало преступно съ 1858 года жить такъ, какъ мы жили? – Столкнувшись съ такими вопросами, образованное меньшинство почувствовало, что,16 совершенно справедливо, изъ за убжденій въ необходимости мры освобожденія жертвуя половиной своего состоянія, оно не иметъ права насиловать мене образованнаго большинства, лишающагося насущной необходимости,17 и не понимающаго еще выбора рзни или нищеты, въ который оно поставлено. Меньшинство ясно поняло недосказанность рескрипта и стало отыскивать другія средства къ разршенію вопроса. Выкупъ или обезпеченіе,18 единственное средство, находящееся въ рукахъ дворянства, естественно представили[сь] ему. И со всхъ сторонъ явились проэкты выкупа, согласующія вс интересы. Самые горячіе защитники освобожденія во что бы то ни стало понимали совершенную справедливость выкупа или обезпеченія за землю; и самые упорные защитники стараго становились на все согласны, какъ только дло касалось выкупа или обезпеченья за землю. —

Но странное дло, несмотря на то, что выкупъ есть единственный выходъ изъ настоящаго положенія, не смотря на то, что со всхъ сторонъ, отъ всхъ сословій слышатся голоса зa выкупъ, правительство упорно стоитъ за начала рескрипта и молчитъ или отказываетъ на вс проэкты казеннаго выкупа или обезпеченія. То самое наше правительство, которое постоянно акапарировало19 въ казенныя руки всякаго рода собственность: заводы, лса, земли и т. п., теперь упорно отказывается отъ принятія въ свое вдніе помщичьихъ крестьянъ съ ихъ землями и взысканія съ нихъ выкупа, который оно признаетъ справедливымъ. Возможность же финансовой мры продолжаетъ быть тайной.20 Казалось, встртившись съ такимъ преднамреннымъ или умышленнымъ коварствомъ, дворянство должно бы было стараться останавливать дло.21 Но наоборотъ, дворянство, предоставленное собственнымъ средствамъ, хотя и махнувъ рукой на слабое, прячущееся за него правительство, оно одно внутренней усиленной работой22 старается отъискать средства къ выходу изъ безвыходнаго положенія. Среди этой трудной, медленной работы по всей Россіи слышатся въ Москв обращенныя къ дворянству слова главы государства:23 «Долго подумавъ и помолясь Богу, я началъ освобожденіе. Васъ нельзя благодарить, а я бы желалъ благодарить, потому что я родился въ Москв. Старайтесь оправдать мое высокое довріе, а то мн нельзя будетъ стоять зa васъ, и т. п. А отъ началъ своихъ я не отступлю». – Что зa24 оскорбительная комедія и непониманіе дла въ такую важную минуту! Молясь Богу или нтъ, но не правительство подняло этотъ вопросъ, и не оно высокимъ довріемъ и благодарностью и угрозой рзни подвигаетъ его. Правительство всегда давило этотъ вопросъ, правительство же ставитъ непреодолимыя преграды его разршенію; Дворянство же25 одно подвинуло его, несмотря на вс правительственныя преграды разршаетъ и разршитъ.26 Поэтому поощрять его общаньемъ благодарности и высокимъ довріемъ – неприлично, укорять его въ медленности27 – несправедливо, а угрожать тмъ, что его поржутъ за то, что Правительство слабо и нелпо, и давать чувствовать, что это было бы не худо – не честно и неразумно. Свободно ставъ въ то положеніе, въ которомъ нужно стоять за него, дворянство знало, что оно длаетъ; но знаетъ ли Правительство, принимающее видъ угнетенной невинности, т бды, которыя своимъ упорствомъ и неспособностью оно готовитъ Россіи? Ежели бы28 къ несчастью Правительство довело насъ до освобожденія снизу, а не сверху, по остроумному выраженію Государя Императора, то меньше[е] изъ золъ было бы уничтожен[iе] Правительст[ва].

–

Время написания этой записки точно определяется записью Дневника Толстого, где под 12 декабря 1858 года значится: «Написал записку о дворянском вопросе и никому не показывая сжег ее». До нас дошел, очевидно, черновой набросок этой записки, случайно уцелевший от уничтожения. Рукопись, автограф Толстого, представляет собой кругом исписанный лист писчей бумаги (4 страницы), с многочисленными поправками и вставками; хранится в Толстовском кабинете Всесоюзной библиотеки им. В. И. Ленина. (Папка XVI. 8.) Она не имеет никакого заглавия, но содержание ее позволяет с большой вероятностью приурочить ее к приведенной выше записи Дневника.

В настоящем издании «Записка о дворянстве» печатается впервые.

–

В настоящий том входят произведения 1856—1859 годов.

Кроме известных произведений: «Из записок князя Д. Нехлюдова» («Люцерн»), «Альберт», «Три смерти» и «Семейное счастие», печатаемых по журнальным текстам, как единственным авторизованным, в этот том включены варианты к трем последним вещам, извлеченные из черновых рукописей Толстого, а также четыре произведения, опубликованные уже после его смерти: «Сказка о том, как другая девочка Варинька скоро выросла большая», «Как умирают Русские солдаты» («Тревога»), «Лето в деревне» и «Речь в Обществе Любителей Российской словесности».

Впервые печатаются в настоящем томе неоконченные и неотделанные произведения и наброски художественного содержания: «Начало фантастического рассказа», «Отъезжее поле», «Записки мужа», «Отрывок без заглавия», «Светлое Христово воскресенье»; писания, относящиеся к проекту освобождения яснополянских крестьян, в количестве семи номеров; один набросок публицистического содержания: «Записка о дворянстве»; заметка юридического содержания: «О русском военно-уголовном законодательстве» и, наконец, «Отрывок дневника 1857 года» (Путевые записки по Швейцарии) и «Проект по лесному хозяйству».