3 Іюня. Троицынъ [день]. Сходки не было, потому что я не приказалъ старост, а только сказалъ мужикамъ на сходк. Василій однако утромъ сказалъ мн, что мужики ршительно несогласны, что Осипъ сказалъ, что и 10 р. не заплатить, а Резунъ одинъ согласенъ. Вечеромъ на Груман[т] встртилъ Кирилу, Анисимова брата, въ лсу и заговорилъ съ нимъ; онъ сказалъ, что ныншній годъ тяжелъ падежемъ лошадей, и поэтому оброкъ невозможенъ. Потомъ подъхалъ къ Осипу: онъ съ сдержанной улыбкой умнаго человка, который проникъ, что его хотятъ надуть и не поддается, сказалъ, что придется платить по 150 рублей за нищихъ, что оброкъ великъ и что староста угнетатель.

Встртилъ Резуна, тотъ сказалъ, что онъ не понимаетъ упорства другихъ, что онъ согласенъ и что надо поговорить еще. Потомъ подъхалъ къ Данил (богатый семейный мужикъ, изъ ямщиковъ, худой, блдной, неподобострастный, но добродушный и очень умный). Онъ подошелъ ко мн, когда я заговорилъ объ оброк, съ лицомъ выражаюіцимъ стыдъ за меня, что я притворяюсь и лгу. Онъ отдлался общими мстами, говоря, что и за мной жить хорошо, что при папеньк моемъ за ними оброкъ тоже не стоялъ. Часовъ въ 10 я пошелъ ходить съ Васильемъ и разсказалъ ему весь свой планъ. Василій понялъ, не удивился и сказалъ, что онъ какъ предъ Богомъ, такъ и передо мной, объяснитъ, что30 они имютъ въ разум, что я хочу сдлку сдлать, теперь обязательство взять, такъ какъ знаю, что въ коронацію всмъ будетъ свобода, и главное отъ этаго не соглашаются. Они и не знали, что я намренъ пересадить на оброкъ съ осни. Но трудно будетъ разуврить въ томъ, что я ихъ обманываю. Завтра открою имъ свою мысль и допущу оброкъ хотя нсколькихъ, ежели не захотятъ обществомъ.

5 Іюня. Нынче была сходка. Когда я спросилъ: желаютъ ли на оброкъ обществомъ, долго вс молчали и потомъ стали говорить, что дорого, и что нкоторые пойдутъ можетъ [быть]. Сказали только, что несогласны, когда я спросилъ: несогласны? Говорили, что хлба нтъ и придется платить по 92 рубля, что нкоторые пойдутъ. Я объяснилъ, что все дло ршится только оснью. Молчаніе… Я вошелъ въ контору и изъ окна началъ говорить: что цль моя въ томъ, чтобы они откупились. Молчаніе. Что произойти это не можетъ раньше выкупа изъ Совта, 24 лтъ. Яковъ, – блобрысый бойкій мужикъ сказалъ, что никто не доживетъ до этаго срока. Звуки одобренья. – Сказали, что оброкъ великъ и что и такъ жить хорошо. Я предложилъ итти на оброкъ тмъ, которые хотятъ, и составить общество. Звуки31 одобренія; но когда я сказалъ, что остальные пусть вмст съ другими сдлаютъ условіе – контрактъ, послышались испуганно-недовольныя возраженія, что можетъ сдлать[ся]32 болзнь и изъ всего общества 10 человкъ останется. Я сказалъ (необдуманно), что контрактъ нельзя сдлать иначе, какъ когда вс пойдутъ, а потомъ сказалъ, что можно и совсмъ, вообще изложилъ неясно. – Сначала напали бдняки, и изъ первыхъ Яковъ, на то, что оброчнымъ нечего ходить, ежели не вс. Я объяснилъ, что каждый свободенъ; потомъ возразили, что пусть лучше останется на прежнемъ положеніи, а то кормить въ голодъ некому будетъ, и выйдя изъ оброка я не приму его. – Возвратились къ оброку, просили отсрочку до осни; когда я сказалъ, что нужно мои поля бросить, они предлагали нанять ихъ. Я сказалъ имъ пункты условія, вс изъявили неудовольствіе и къ подписк выражали страхъ. Потомъ я замтилъ, что ежели свобода будетъ дана общая, то условія контракта моего пусть будутъ недйствительны. Съ ужасомъ возставали на всякое поползновеніе къ подписк и обращались къ оброку. Я сказалъ, что подписка для того, чтобы связать наслдниковъ. Они сказали, что имъ все равно и у Мараюшникова [?] жить. – Даже т, которые были за оброкъ, замолкли. Стали льстить и врать офиціально. Вы наши отцы, намъ хорошо. Рзунъ вдругъ предложилъ отдать имъ всю землю. Я предложилъ ему отдать мн свой армякъ и сапоги. Засмялись. Я возвратился къ подписк. Оскорбленно говорили, что никакъ нельзя, какъ можно, отцы не длали, и дти пусть служатъ, какъ будто я предлагалъ имъ дать подписку въ томъ, что каждый будетъ осквернять святыню. Данило, къ которому я приступилъ, требуя объясненія отказа и объясняя его надеждой воли безъ выкупа, божился мошеннически, и вс одобрительно подтверждали его слова, что они ничего не знаютъ. Онъ сказалъ, что дти пусть тоже служатъ барину. – Да, я сказалъ, разв имъ не лучше будетъ? Нтъ, – отвтилъ онъ, и вс подхватили, – вольнымъ жить хуже. И опять начали не то льстить; видно они испугались чего-то, чего – еще я не понялъ. – Я сказалъ, что все-таки пусть потолкуютъ, согласны ли на контрактъ, и кто согласенъ на оброкъ? Голосъ изъ толпы, что на оброкъ никто не пойдетъ, и вс одобрительно молчали. Я отошелъ въ садъ и минутъ черезъ 5 вернулся. Никого уже не было. Все разошлись молча, плотники толковали съ старостой о сваяхъ. Какъ будто ныншніе мои слова были уже такъ глупы, что не стоили никако[го] вниманія. Староста, съ которымъ я посл заговорилъ объ этомъ дл, сообщилъ мн, что когда онъ началъ говорить имъ, они и слушать не стали и разошлись молча. Староста, который на мою сторону клонитъ и, какъ богатый мужикъ, долженъ желать свободы, объяснялъ ихъ несогласіе действительно тмъ, что свободнымъ хуже.33 Онъ подтверждалъ это примрами. Завтра напишу черновое условіе и дамъ имъ. —

6 Іюня. Вотъ черновой Договоръ, который [я] далъ старост и который онъ одобрилъ, съ тмъ, чтобы дать его читать крестьянамъ. Староста объяснилъ мн, что они дйствительно ожидаютъ вольной въ Коронацію и что они боятся, [что] я ихъ надую.

7 Іюня. Я веллъ собрать стариковъ. Староста же сдлалъ весьма неудачный выборъ. Власъ, болзненный развратный старикъ. Морозъ, добродушный плутъ, который отвчалъ мн, что онъ глухъ. Владиміръ,34 добрый, но тупой мужикъ, Резунъ, Осипъ и Данило. Староста имъ прочелъ еще прежде меня, я прочелъ снова. Резунъ говорилъ, что понимаетъ, когда же я приступилъ съ вопросами: хотятъ или нтъ? сказали, что лучше по старому, что мы готовы, – однимъ словомъ, не отвчали на вопросъ. – Осипъ сказалъ, что хуже бы не было отъ того, что 3 дня; я доказывалъ нелпость его словъ. Онъ сказалъ, что онъ старъ, – съ молодыми поговорите. Потомъ сказалъ, что начальства будетъ много. – Данило – злобной плутовской брюнетъ. Ямщикъ. Косится на другихъ, когда говоритъ. Говорилъ, что они глупы, не понимаютъ. – Лучше служить постарому, и что они не доживутъ воли. Наконецъ, когда я нападалъ на ихъ недовріе и скрытность, Рзунъ, которому между прочимъ, нужно отъ меня лошадь, сказалъ, что онъ скажетъ все: надятся свободы, а я ихъ свяжу подпиской. Я прочелъ послдній пунктъ, опять толковалъ, просилъ объ одномъ, чтобы со мной совтовались. Стали сговорчивй и общались подумать. Воскресенье веллъ созвать общую сходку. – На этой сходк Рзунъ снова, какъ будто общая согласиться, просилъ прибавить земель, и вс подтверждали.

Черн[овое] письмо Гр. Блудову. —

Ваше Сіятельство,

Графъ Дмитрій Николаевичъ!

Узжая изъ Петербурга я, кажется, имлъ честь сообщать Вамъ цль моей поздки въ деревню. Я хотлъ35 разршить для себя въ частности вопросъ объ освобожденіи крестьянъ, занимавшій меня вообще. Передъ отъздомъ моимъ я даже подавалъ докладную записку Т[оварищу] М[инистра] В[нутреннихъ] Д[лъ], въ которой излагалъ т основанія, не совсмъ подходящія къ законамъ о вольныхъ хлб[опашцахъ] и обяз[анныхъ] крест[ьянахъ], на которыхъ я намренъ былъ сдлать это. Г-нъ Министръ передалъ мн словесно черезъ своего товарища, что онъ одабриваетъ мой планъ, разсмотритъ и постарается утвердить подробный проэктъ, который я общалъ прислать изъ деревни. – Пріхавъ въ деревню, я предложилъ крестьянамъ итти вмсто барщины на оброкъ вдвое меньшій, чмъ оброкъ въ сосднихъ деревняхъ. Сходка отвчала, что оброкъ великъ и они не въ состояніи будутъ уплатить его. Я предлагалъ заработки – несогласіе. Я предложилъ имъ выйти въ обязанные крестьяне работой по 3 дня въ недлю, съ прибавками земли, съ тмъ, чтобы, по истеченіи36 24 лтъ, срока выкупа имнья изъ залога, они получили вольную съ полной собственностью на землю. Къ удивленію моему они отказались и еще, какъ бы подтрунивая, спрашивали, не отдамъ ли я имъ еще всю и свою землю. – Я не отчаявался и продолжалъ почти мсяцъ каждый день бесдовать на сходкахъ и отдльно. Наконецъ я узналъ причину отказа, прежде для меня непостижимаго. Крестьяне, по своей всегдашней привычк къ лжи, обману и лицемрію, внушенной многолтнимъ попечительнымъ управленіемъ помщиковъ, говоря, что они за мной счастливы, въ моихъ словахъ и предложеніяхъ видли одно желаніе обмануть, обокрасть ихъ. Именно: они твердо убждены, что въ коронацію вс крпостные получатъ свободу, и смутно воображаютъ, что съ землей, можетъ быть, даже и со всей – помщичьей; въ моемъ предложеніи они видятъ желаніе связать ихъ подпиской, которая будетъ действительна даже и на время свободы.

Все это я пишу для того только, чтобы сообщить вамъ два факта, чрезвычайно важные и опасные: 1) что убжденіе въ томъ, что въ коронацію послдуетъ общее освобожденiе, твердо вкоренилось во всемъ народ, даже въ самыхъ глухихъ мстахъ, и 2) главное, что37 вопросъ о томъ, чья собственность – помщичья земля, населенная крестьянами, чрезвычайно запутанъ38 въ народ и большей частью ршается въ пользу крестьянъ, и даже со всей землею помщичьею. Мы ваши, а земля наша. Деспотизмъ всегда рождаетъ деспотизмъ рабства. Деспотизмъ королевской власти породилъ деспотизмъ власти черни. Деспотизмъ помщиковъ породилъ уже деспотизмъ крестьянъ; когда мн говорили на сходк, чтобы отдать имъ всю землю, и я говорилъ, что тогда я останусь безъ рубашки, они посмивались, и нельзя обвинять ихъ: такъ должно было быть. Виновато правительство, обходя везд вопросъ, первый стоящій на очереди. Оно теряетъ свое достоинство (dignit'e) и порождаетъ т деспотическія толкованія народа, которыя теперь укоренились. Инвентари. Пускай только Прав[ительство] скажетъ, кому принадлежитъ земля. Я не говорю, чтобы непремнно должно было признать эту собственность за помщикомъ, (хотя того требуетъ историческая справедливость), пускай признаютъ ее часть за крестьянами или всю даже. Теперь не время думать о исторической справедливости и выгодахъ класса, нужно спасать все зданіе отъ пожара, который съ минуты на минуту обниметъ [его]. Для меня ясно, что вопросъ помщикамъ теперь уже поставленъ такъ: жизнь или земля. И признаюсь, я никогда не понималъ, почему невозможно опредленіе39 собственности земли за помщикомъ и освобожденіе40 крестьянина безъ земли? Пролетаріатъ! Да разв теперь онъ не хуже, когда пролетарій спрятанъ и умираетъ съ голоду на своей земл, которая его не прокормитъ, да и которую ему обработать не чмъ, а не иметъ возможности кричать и плакать на площади: дайте мн хлба и работы. У насъ почему-то вс радуются, что мы будто доросли до мысли, что освобожденіе безъ земли невозможно, и что исторія Европы показала намъ пагубные примры, которымъ мы не послдуемъ. Еще т явленія исторіи, которыя произвелъ пролетаріатъ, произведшій революціи и Наполеоновъ, не сказалъ свое послднее слово, и мы не можемъ судить о немъ, какъ о законченномъ историческомъ явленіи. (Богъ знаетъ, не основа ли онъ возрожденія міра къ миру и свобод). Но главное, въ Европ не могли иначе обойти вопроса, исключая Пруссіи, гд онъ былъ подготовленъ. У насъ же надо печалиться тому общему убжденію, хотя и вполне справедливому, что освобожденiе необходимо съ землей.

Страница черновой рукописи „проекта освобождения Яснополянских крестьян“.

Размер подлинника.

Печалиться потому, что съ землей оно никогда не ршится. Кто отвтитъ на эти вопросы, необходимые для ршенiя общаго вопроса: по скольку земли? или какую часть земли помщичьей? Чмъ вознаградить помщика? Въ какое время? Кто вознаградитъ его? Это вопросы неразршимые или – разршимые 10 летними трудами и изысканіями по обширной Россіи. —

А время не терпитъ, не терпитъ потому, что оно пришло исторически, политически и случайно. Прекрасные, истинные слова Г[осударя], сказанныя въ М[оскв], облетли все Государство, вс слои, и запомнились всмъ, во первыхъ, потому что они сказаны были не о парад и живыхъ картинахъ, а о дл близкомъ сердцу каждаго, во вторыхъ, что они откровенно-прямо-истинны. – Невозможно отречься отъ нихъ, опять потому что они истинны, или надо уронить въ грязь prestige41 трона, нельзя откладывать ихъ исполненія, потому что его дожидаютъ люди страдающiе.