На облегченном самолете можно быстрее сманеврировать и уйти от зениток. Но теперь надо опасаться истребителей-ночников. Они могут дежурить даже во внешних зонах. Командир предупреждает стрелков об этом и, дав моторам полный газ, выводит самолет из зоны обстрела.

Следуем над морем. Кругом темно и, кроме звезд, ничего не видно. Но главное сделано: важное задание выполнено. И с вражескими истребителями не встретились, и самолет наш, хоть и обстрелян зенитками неприятеля, не потерял управления и в целости и сохранности идет к своему аэродрому.

Приземлившись, делимся впечатлениями со штурманами нашей эскадрильи. Все они: Николай Вавилин, Василий Сенатор, Анатолий Дрюк - тоже слетали успешно. Их самолеты шли сзади нас, и этим экипажам хорошо было видно, как горят вражеские корабли и склады. Туда упали и их фугасные и зажигательные бомбы.

Следующая цель - Севастополь. На него полк совершает несколько боевых вылетов. Немецкие войска долго не оставляли этот город, который, как и захваченная ими западная часть Крыма, уже был в тылу наших войск. Неприятель понимает, как важен Севастополь для того, чтобы удержать весь Крымский полуостров, и держит там большой флот, который нужен ему также и для эвакуации своих отступающих войск. Наша задача - нанести здесь врагу как можно больший урон. Это поможет нашим наземным войскам окончательно освободить Крым и взять город-крепость Севастополь.

Боевые вылеты на Севастополь ведет вся наша 3-я гвардейская дивизия во главе с И. К. Бровко, теперь уже генералом. В дивизию кроме 10-го гвардейского полка вошел и вновь созданный 20-й полк, ставший также гвардейским. В полку хотя и молодой, но опытный летный состав. Часть летчиков и штурманов знакомы мне еще по дальневосточному бомбардировочному, полку: летчики П. Тананаев, В. Шеморанов, В. Соляник, В. Морозов, Н. Санаев, В. Родионов, штурманы X. Насипов, С. Резун, А. Опарышев…

В один из таких вылетов на Севастополь нашему экипажу [153] особенно повезло. После точного прицеливания по освещенной САБами цели отмечено два прямых попадания в тяжелый транспортный корабль противника. Всего же после этой боевой ночи в результате бомбардировочного удара дивизии фашисты, несмотря на действие своих зенитных средств, не досчитались нескольких транспортных и боевых кораблей.

В результате успешных боевых действий по кораблям и другим объектам противника в районе Севастополя наш сосед - 20-й полк АДД - получил наименование Севастопольский. Мы рады за своих друзей.

…Однажды не вернулся с боевого задания экипаж К. Михалочкина из нашей эскадрильи. А случилось вот что… Через пятнадцать минут после взлета из-за крайне сложных метеорологических условий на маршруте и в районе цели экипажам полка дается циркулярная радиограмма: «Всем вернуться на свой аэродром». Вскоре самолеты если на аэродром взлета. Все, кроме экипажа Михалочкина. Что с ним, было неясно. Может быть, экипаж не принял радиограмму и, продолжая выполнять боевое задание, был сбит над целью? Может, возвращаясь на аэродром посадки - опять же в сложных метеоусловиях, - врезался в землю или сделал вынужденную посадку? Но все это были, конечно, только предположения.

Командование полка отдало приказ искать экипаж в предполагаемом районе аварии или вынужденной посадки.

На поиск послали меня, в то время штурмана эскадрильи, и летчика Евгения Андреенко. Для нас подготовили самолет ДБ-3ф. Задача была - обследовать район южнее Белой Церкви в квадрате размером 200 на 200 километров, пристально осмотреть все находящиеся на земле самолеты или их части и определить их принадлежность.

Дело, прямо скажем, не из легких. К тому же оно осложнилось тем, что месяц тому назад здесь, как раз в районе поиска, нашей армией осуществлялась Корсунь-Шевченковская операция, где и с той, и с другой стороны участвовало большое количество самолетов. Теперь здесь валялись разбитые «юнкерсы», «хейнкели», «мессершмитты». Попадались и наши самолеты. Здесь же, на месте окруженной когда-то группировки гитлеровцев, немало было и другой вражеской техники.

Поиск ведем на высоте 100-200 метров, а после обнаружения какого-либо самолета снижаемся, чтобы осмотреть его и опознать. Подобным образом осмотрели больше десятка самолетов, но нужного все нет. Андреенко решает сам повнимательнее вглядываться в землю и управление [154] самолетом передает мне… Проходит полчаса, час. Вдруг видим: на поле самолет, похожий на ДБ-3ф. Вокруг толпятся люди. Чтобы разглядеть его, круто снижаемся. Но тут же видим, что совсем не то, что ищем. Начинаем выходить из снижения, но это удается нам с большим трудом. Высота совсем незначительная. Чтобы избежать опасного сближения с землей, энергично кручу ручку триммера руля высоты, отчего самолет пошел теперь слишком круто вверх. Чтобы вывести его в горизонтальное положение, нужно резко отжать от себя ручку управления, но… она мне почти не поддается. Самолет тем временем продолжает идти вверх. «Потеряю скорость и сорвусь в штопор», - молниеносно проносится мысль. Чтобы избежать этой неприятности, теперь триммер резко кручу вниз. Но тут случилось совсем непредвиденное. Центробежная сила поднимает нас к потолкам кабин, и мы оказываемся в состоянии невесомости. Хорошо, что это продолжалось всего секунды три-четыре… Как только самолет перешел в горизонтальный полет, невольно опускаемся в свои кресла. Впервые наш экипаж прочувствовал в воздухе, что такое невесомость.

Осмотрев на участке поиска около двадцати поврежденных самолетов, мы так и не обнаружили машину Кости Михалочкина. Не обнаружили его следов и в последующие дни и месяцы. Экипаж пропал без вести. Ничего не прояснилось о нем и после войны. Наиболее вероятной можно считать версию, что он, не приняв радиограммы на возвращение, пошел на цель и был сбит. Погибли опытный летчик с молодым штурманом Николаем Курбатовым и стрелком-радистом сержантом Колесниченко, с тем самым легендарным Колесниченко, который дважды выходил живым из, казалось бы, безвыходных положений, А в третий раз не повезло.

* * *

После освобождения Севастополя полк участвовал в знаменитой Белорусской операции, разрушая коммуникации и аэродромы отступающих гитлеровцев. Основные объекты удара в этот период - железнодорожные узлы. Здесь враг оказывает нам упорное сопротивление в воздухе. Перед началом операции наших войск в Белоруссии фашисты сильно укрепили ПВО своих важных объектов на этом направлении, особенно Минск. Противовоздушная оборона этого города насчитывала тогда сотни прожекторов, десятки зенитных батарей. Кроме того, на подступах к Минску действовали управляемые с земли с помощью только что [155] появившихся у неприятеля радиолокаторов ночные его истребители.