Доложил начальнику штаба стоявшего там полка о том, что с нами произошло. Он тут же вызвал инженера и приказал ему завтра, чуть свет, заменить на нашем самолете пробитый масляный радиатор.

Столовую найти нелегко. Она летнего, лагерного типа, приютилась в зарослях деревьев и орешника. Аэродром, как выяснилось, предназначался для лагерного базирования. Ужин уже закончился, и мне смогли дать на весь экипаж лишь буханку черного хлеба.

Пока я ходил в штаб и искал столовую, начало уже темнеть, а вскоре настоящая - прямо южная - темнота (ей «помогала» и маскировка аэродрома), хоть глаз выколи, обступила меня. Даже звезд не видно - небо затянуло облаками.

Конечно, не обошлось без приключений.

Идти пришлось на ощупь. Мои попытки отыскать самолет ни к чему не привели. Уже часов в одиннадцать ночи [26] случайно наткнулся на стог сена на окраине аэродрома и, поняв, что товарищей мне так и не найти, решил переждать до рассвета. В стогу спали еще несколько человек. Лежащий рядом был, очевидно, голоден и, учуяв запах хлеба, нащупал буханку (я положил ее рядом с собой) и, отломив краюху, с жадностью стал есть. Мне не оставалось ничего другого, как притвориться спящим. Постепенно сон и в самом деле сморил меня.

Проснулся на рассвете от легкого озноба. Каково же было мое удивление, когда увидел, что метрах в пятидесяти от стога стоит наш самолет. Жаль, что не донес до товарищей буханку хлеба. Правда, как выяснилось, они не были голодны - воспользовались продовольственным НЗ на борту самолета и сами беспокоились обо мне: куда это я мог запропаститься?

–  В воздухе ориентировку не теряешь, а здесь не мог найти свой самолет, - упрекнул меня командир.

–  Так ведь не было с собой компаса, основного штурманского прибора, - отшучиваюсь я. И уже серьезно докладываю, что с утра обещали прислать ремонтную бригаду.

Ремонтников прислали. Самолет, если не считать пробоин, в общем-то был готов к перелету на базу. Но, несмотря на наше огромное желание поскорее прибыть в полк, самолет мог взлететь только после обеда.

Много времени ушло на слишком скрупулезную проверку готовности нашего экипажа к перелету. Находившийся здесь в то время главный штурман бомбардировочного корпуса подполковник Читайшвили стал делать это по всем правилам мирного времени. А было-то до нашего аэродрома всего каких-нибудь восемьдесят километров.

Вот проверка закончена, и мы, быстро запустив моторы, выруливаем на старт. Но, как на грех, в это же время в районе аэродрома появилась большая, не меньше полка, группа легких самолетов Р-5: как видно, они спешно перебрасывались на запад для усиления нашей фронтовой авиации и этот аэродром использовали как промежуточный. Пока не сядет последний из этих самолетов, взлет нашему экипажу запретили.

Терпеливо ждем. Наблюдаем, как сажают машины молодые, видать, еще не обстрелянные экипажи, чтобы, заправившись, двинуться навстречу наступающему врагу. Посадка Р-5 затягивается. Переживаем, что домой вернемся слишком поздно.

Но вот взлет разрешен, и мы в воздухе. Радостные, спешим [27] в полк, не подозревая, что там ждут нас большие неприятности.

…Докладываем начальнику штаба полка капитану Вольфинзону о результатах боевого вылета. От него узнаем, что полк за вчерашний день понес большие потери на Западном направлении, под Ярцевом. Дальние бомбардировщики полка были привлечены туда в связи с изменившейся не в нашу пользу наземной обстановкой под Смоленском.

Под Смоленском

Наши войска после упорных оборонительных боев вынуждены были оставить Смоленск. Но готовилось контрнаступление. Упиваясь своим фанатизмом, гитлеровское командование, стремясь осуществить бредовую идею - захватить Москву, под прикрытием крупных сил истребительной авиации двинуло свои войска дальше, в район Ярцева. Там неприятель встретил яростное сопротивление наших войск, прикрывающих Вяземское направление, - войск Западного фронта под командованием К. К. Рокоссовского. Они должны были организовать мощное контрнаступление и вернуть Смоленск, важный форпост в направлении к столице нашей Родины.

Для поддержки войск Рокоссовского, помимо фронтовой, привлекалась и часть сил дальнебомбардировочной авиации, в том числе нашего 220-го полка.

Полку была поставлена боевая задача: всеми оставшимися силами уничтожить скопление танков и мотопехоты в районе западнее Ярцева. Было это 17 июля. В боевом порядке полка в тот день находился и мой давний друг лейтенант Леонтий Глущенко.

* * *

Вот что рассказал спустя некоторое время о том вылете Леонтий Петрович.