Вереницы портовых грузчиков с тюками на плечах в Ма-тади, ряды крестьян с мотыгами в руках на полях родной деревни и группы рабочих на открытых рудных разработках Катанги и Кассаи. Но каким образом эти изнуренные непосильным трудом, голодные и больные люди могли превратиться в кокетливую пеструю толпу, которая лишь танцует на земле? Это было непонятно. Конечно, он читал о путях к освобождению, но зрительно никогда не представлял себе: слишком велико было расстояние от рабства до воображаемой свободы.

Вот теперь Москва, этот фантастический день шестого декабря тысяча девятьсот тридцать шестого года, день принятия страной победившего социализма новой Конституции, день великой победы и беспримерного торжества!

На фонарях прикреплены тысячи громкоговорителей, в серый туман и в неустанно шагающие черные ряды людей они бросают радостные слова текста Конституции, которые звучат для них и для Лунунбы как победная сводка с фронта. «Это не бездельники, — думает Лунунба. — Это рабочие люди, как я, как мои французские и конголезские товарищи. Они уже свободны и празднуют победу, а нам пока до этого далеко: у нас впереди еще только борьба». Ему грустно. Он на чужом празднике и одинок.

Лунунба попадает в гущу людей, где формируются ряды, его подхватывает общее движение необозримой людской массы, и вот уже Лунунба, нелепо закутавшийся, шагает вперед. Куда? Он не знает. Они идут и поют, твердо шагают вперед и высоко вздымают в серый туман алые стяги. И вдруг Лунунба чувствует, что он не один в этой бескрайней и огромной стране, в этом чужом городе, в этих бесчисленных рядах тружеников и бойцов, он — тоже труженик и боец, и в этих рядах — его настоящее место именно в этот день торжества. Освободив лицо, Лунунба гордо шагает в сырой и холодный туман и больше не чувствует ни сырости, ни холода. Общее возбуждение охватывает и его.

В пятницу 17 июля 1936 года в 11 часов вечера к зданию главного почтамта города Лараче в Испанском Марокко подкатили два грузовика с марокканскими солдатами. Офицеры приказывают солдатам занять здание как раз во время перерыва в кино. Те медлят. Собирается толпа зевак. Офицер стреляет в солдат. На тротуаре остается пять трупов. Перерыв кончается, толпа расходится по кино и кафе. Так начался офицерский мятеж против республиканского правительства Испании.

В субботу утром 18 июля с Канарских островов в Марокко прибывает дивизионный генерал Франсиско Франко, переодетый для безопасности арабом. Руками марокканцев и наемников из Иностранного легиона расстреливаются три тысячи верных правительству испанских солдат и чиновников.

В воскресенье утром радио мятежников передает: «Над всей Испанией ясная погода». Это сигнал. Офицеры в разных городах страны, обманув солдат лживыми сообщениями о насилиях и восстаниях анархистов, поднимают мятеж в поддержку генерала Франко. К вечеру военные корабли и транспорты пересекают Гибралтарский пролив и после обстрела мирного города Алхесираса на испанскую землю высаживают десант: африканцев в зеленых тюрбанах и наемников Иностранного легиона. Так начался поход «национально-патриотических сил Испании за освобождение отечества». Их боевой клич — «Проснись, Испания!» Народ и не собирался спать: он усердно бьет мятежников, они бессильны — их кучка.

Напрасно гитлеровское министерство пропаганды в течение 1935 года истратило 360 тысяч песет на подкуп 22 испанских газет. Напрасно агент рейхсвера Гунц, живший в Барселоне под видом представителя небольшой фирмы, вместе с германскими консулами тайно снабжал заговорщиков оружием. Напрасно Гитлер обещал оружие, деньги в долг и в кредит генералу Санхурхо, одному из главарей заговорщиков, а португальский диктатор Салазар всеми силами содействовал переброске оружия через границу. Напрасно за три дня до мятежа Муссолини направляет в Испанское Марокко эскадрилью тяжелых бомбардировщиков. Мятежники бессильны подавить волю народа. Они биты!

Тогда начинается фашистская военная интервенция.

Гитлер и Муссолини 18 ноября провозглашают мятежника Франко законным правителем Испании, а Леон Блюм первый бросает лозунг о невмешательстве в испанские события. Тыл Испанской республики — сухопутная граница — предательски закрывается, а морские порты — тыл мятежников — широко открыты для щедрой помощи со стороны фашистских государств.

В Кадиксе 30 ноября немецкие суда высаживают первые 6 тысяч солдат рейхсвера, переодетых в форму испанских фашистов, затем прибывают итальянцы. В Испанию непрерывным потоком идут немецкие и итальянские орудия, самолеты, танки, снаряды. Характер войны меняется: испанские мятежные войска растворились в массе немецких и итальянских войск, началась война фашистских государств с демократической Испанией, которую завоевывают для своего испанского ставленника германские и итальянские войска. Вместе с иностранными захватчиками наступают марокканцы и Иностранный легион, а позади армии чужестранцев движутся банды палачей — испанских фалангистов. Фалангисты убивают рабочих, крестьян, интеллигентов, мужчин, женщин, стариков и детей. Расстреливаются все взятые в плен военнослужащие правительственной армии, расстреливаются все, кто плохо одет, у кого мозолистые руки, кого застают в бедных лачугах: их тоже считают пленными. Методическое и массовое истребление. Это война, до предела обнаженная классовая война. Через десять дней после начала восстания генерал Франко говорит корреспонденту английской газеты: «Если мой план не удастся, я подниму европейскую войну, если все пойдет хорошо — поставлю к стенке каждого второго испанца». Его военачальники это подтверждают. Кейно де Льяно: «Мы не побеждаем, а уничтожаем республиканцев». Ягуэ: «Некоторая медлительность нашего завоевания Испании имеет преимущество в том, что мы раз и навсегда чистим эту страну». Такого же мнения придерживаются и их учителя, вдохновители и подстрекатели: «Испанские генералы гарантию победы усматривают не в военных успехах, а, прежде всего, в планомерной и основательной чистке тыла. В освобожденных районах они с корнем вырывают марксизм и коммунизм» (орган германской фашистской партии «Der Angriff», 10 ноября 1936 года).

За линией фронта истребляется около полумиллиона человек.

Генерал Франко 16 августа 1936 года заявил иностранным корреспондентам: «Я никогда не буду бомбардировать Мадрид. Там живут невинные, которых я не хочу подвергать опасности». В половине двенадцатого ночи 29 августа авиация мятежников начинает первую варварскую бомбардировку мирного города. 39 дней бомбардировок! Непрерывные налеты немецкой и итальянской авиации. Тысячи тяжелых фугасных и зажигательных бомб! Некоторые самолеты с бреющего полета расстреливают женщин и детей, стоящих в очередях у булочных и продуктовых магазинов!