Шрифт:
— Я есть хочу! — обращается он к генералу. — Возьмите меня к себе в дивизию.
— Ну, вот что, я вам дам денег, отправляйтесь к родным домой.
— Значит, тогда прощайте.
— А что так?
— Потому что я драться хочу более, чем есть... Останусь в таком случае с румынами.
— Что же мне делать с вами?
— Возьмите к себе.
— Да как же взять-то? Ведь вы числитесь в румынских войсках.
— Вашему-ству стоит только захотеть.
Тот его и определил в Углицкий полк. С полком мальчик неразлучен и в траншеях, и на турок ходит, и с солдатами недавний классик чувствует себя как нельзя лучше... Его очень любили и берегли. Встречается опять со Скобелевым.
— Ну, послушайте, миленький... Я вас хочу домой отправить. К родным.
— Они меня не примут.
— Я вам дам средство кончить курс. Назначу вам стипендию.
— А я сбегу всё-таки и опять сюда... Ведь из классической гимназии Скобелевым не выйдешь.
Так его Скобелев и оставил в походе...
Еду я раз со Скобелевым по Брестовцу — навстречу офицер. Истомлённый, усталый...
— Ваше-ство... Послан к вам.
— Обедали?..
— Нет... Послан к вам...
— Ну, едем обедать сначала...
— Помилуйте, я весь оборван!..
— У меня дам не будет.
После третьей Плевны идёт Скобелев по Бухаресту. Поравнялся с офицером... Худой, в пыли весь, всё старо на нём, отрёпано...
— Какого полка?
Тот сказал.
— Что же вы здесь делаете?..
— Обедать приехал... Наголодались мы на позиции-то…
— Где же вы обедать будете?
— Да... не знаю... Совался я... Дорого, помилуйте... Невозможно даже... Да и как войдёшь-то... в хороший ресторан стыдно и показаться...
— Вот ещё. Чего же это стыдиться? Трудов да боевых лишений?.. Пойдём со мною.
Берёт того под руку, ведёт к Брофту, угощает... Рекомендует знакомым.
Сытый и довольный выходит офицер... Придя домой, в жалкий отелишко, где остановился, — застаёт пакет от Скобелева.
«Обедая, вы позабыли около своей тарелки восемь полуимпериалов... Денег терять не следует. Посылаю их к вам!.. М. Скобелев».
Понятно, какое впечатление всё это производило на молодёжь.
Очевидно, что за любовь и Скобелев отвечал заботливостью. Кстати, один характерный факт: в скобелевских траншеях, когда генерал проходил мимо, солдатам было приказано не вставать. Это возмутило скалозубов. Скобелев же объяснил просто:
Солдату отдых нужен. Коли он будет вскакивать, так или генерал не показывайся на позицию, не живи с ними, или солдат вечно будет в устали...
XVI
В октябре 1877 года, побывав на левом фланге нашей Дунайской армии и объехав затем позиции Гурко вокруг Плевно, я встретил в главной квартире М. Д. Скобелева. Штаб его был расположен в Брестовце.
— Вы меня совсем позабыли... А Мак-Гахан приехал уже в Брестовец...
— Ия буду на днях.
— Отлично... Я вот к «генералу» приехал, — указал он на отца...
Я сообразил, что отношения между ними колеблются требованием денег с одной и скупостью с другой стороны.
— Приехал и жалею... Его превосходительство сегодня не в духе...
— Ладно...
— А вы бы к старшим, генерал, относились попочтительнее... Вы знаете, что воинская дисциплина не допускает неуместных замечаний...
И оба расхохотались.
В Брестовец я выехал на другой же день...
— Где генерал? — спрашиваю я на улицах этого села, сплошь осыпавшихся гранатами с ближайших турецких позиций... Иной раз нельзя было выйти из болгарской землянки, чтобы у самых ног не шлёпнулась пуля или не просвистел мимо ушей осколок разорвавшегося где-то артиллерийского снаряда.
— Где генерал?
— А вишь, перестрелка с левого хлангу идёт!.. — заметил солдат.
— Ну?
— Значит, это он объезжает позицию.
— Я поехал на огонь. Наши громили Крышино, из ближайших турецких траншей, действительно, били по Скобелеву... Били залпами. Указание довольно ясное, где искать Михаила Дмитриевича. Действительно, смотрю, и оказывается, что с левого фланга нашего на белой лошади своей несётся Скобелев, осматривая позиции. Мчится он не за цепью, а перед ней, не обращая внимания на град осыпающих его пуль... Издали уже я вижу фигуру генерала... Вот он остановился как вкопанный шагов за двести от ложемента турок. Лошадь не шевельнёт ушами. Сам он высматривает турецкую позицию, а выстрелы неистово так и гремят оттуда...
— Что вы это напрасно подвергаете себя опасности! — заметил ему кто-то.
— Нужно же показать своим, что турки не умеют стрелять!
В сущности, он высматривает таким образом неприятельские позиции и потому всегда хорошо ориентирован и знает расположение турок столько же, сколько и своё...
В четыре часа мы отправились к нему.
Ак-паша, как называли его турки, белый генерал, занимал в Брестовце землянку. Там он спал и работал. Во дворе большой шатёр, куда ежедневно сходятся обедать по сорока, по пятидесяти офицеров. Гостеприимство Скобелева не знало границ в этом отношении.