У ворот, на самой границе тенька, отбрасываемого козырьком, стоит мужчина лет сорока, отстраненно наблюдающий за людьми. Он что-то методично грызет и время от времени сплевывает. Сначала мне подумалось, что семечки, но нет - шарики в зеленоватой кожуре. На землю летят полукруглые очистки цвета свежей травы. Рядом с человеком гордо возвышается указатель, увенчанный таблицей:

"Западные ворота - 2 с.,

Южные ворота - 1 с. 8 м.,

Северные ворота - 1 с. 5 м.,

ул. Привокзальная - 1 с. 10 м.,

любой департамент - 2 с. 5 м,

экспресс - плюс 10 м. к тарифу."

И все в таком же духе. Еще несколько улиц, чьи названия мне, само собой, ни о чем не сообщили.

– Чем могу помочь?
– скучающе поинтересовался мужчина, выплевывая скорлупу. От него пахнет смесью мяты, алкоголя и полыни. На земле вокруг образовался немалый ковер из очистков.

– Нам до Привокзальной, - сказал Трэго.

– Обычный или экспресс?

– Обычный.

– Секунду, - "грызун" отправился внутрь сарая. Его визит породил волну утробных звуков - что-то среднее между гудением ветра в трубе и двигателем КАМАЗа. Затем началась возня.

– Его не сожрут?
– спросил я, впрочем, без толики волнения.

– Не должны...
– растерялся Трэго.

Пару раз прикрикнув, человек наконец-то вывел под узду...

Что это?!

Это даже не монстр и не чудовище.

Это страховидло!

Если по-простому, то перед нами предстала самая настоящая тракторная гусеница с "кабиной" наверху, но только вдвое шире. Покрыта шерстью цвета нефти; она блестит на солнце, отчего кажется, что тварюга мокрая. На, прости господи, спине этого имеются три горба почти как у верблюда. На одном из горбов выбрита цифра девять. Тут что, персональные номера, как у автомобилей что ли?

Хозяин терминала подвел чудище поближе к нам. Лап у последнего не наблюдается - оно с чавкающими звуками прокрутилось на манер колеса, оставляя за собой влажный след.

– Перекат этот стоит двенадцать золотых. Залог вернут на Привокзальном терминале в соответствии с идентификационным номером зверя.

Отдав деньги, мы уселись на высокую и теплую спину...

– Как его?

– Откуда мне знать?
– пожал плечами Трэго.
– Мне что, положено знать клички всех перекатов?

– Во, перекат. Так бы сразу.

...Переката и плавно тронулись с места. Двигались со скоростью около двадцати километров в час. Зверь был покладистым, спокойным и очень маневренным. Уж чего-чего, а резвость точно никак не сочеталась с гротескным одухотворенным изваянием пьяного скульптора. Управлялся перекат с помощью веревок - они крепились где-то в районе подбрюшья; за какую веревку дернешь, туда и поворачивает.

– Никак не пойму, чего они так на нас лупятся?

Обилие смотрителей меня откровенно смущало и раздражало. Люди неотрывно смотрели нам в след так же пристально, как провожающая девушка до последнего не отводит взгляд от удаляющегося поезда, высунувшись из которого машет рукой ее любимый.

– Все пялятся на твою ужасную обувь, про которую я смел забыть. Так бы купил тебе в довесок какие-нибудь ботинки, - хохотнул маг, но тычок в спину вразумил его.
– Это экспериментальный вид транспорта, выведенный в стенах Академии, между прочим, специально для быстрого и легкого передвижения, - Трэго обернулся и понизил голос, - ну, вообще-то все не совсем так... Лет тридцать назад один недотепа, Карис Хейлиф, якобы случайно разлил зелье на собаку, и получилось такое. Но все знали, какой он чокнутый. И гениальный. Его затем и держали в стенах Академии - пользы принес много. Не обошлось без некоторых... Эксцессов. Как-нибудь расскажу. А может и сам увидишь. Совет Одиннадцати кропотливо ковырялся в бумагах Кариса, читал дневники, изучал успеваемость за последние два года...

– К чему такое дотошное расследование?

– К тому, что собака, на которую якобы случайно попало зелье, была, как сказать-то... Не то чтобы собакой. Пасть ее была пришита к заду и...

– Прям змей Уробороса, - вставил я с одной единственной мыслью: наконец-то я смог употребить его хоть где-то. Всегда мечтал!

Трэго снова обернулся в надежде получить объяснения, но я сделал вид, что ничего не засек. Толку-то, все равно не поймет.

– Потому-то маги решили довольствоваться "официальной" версией, чтобы было красиво и величаво. Согласись, мало кому охота ездить на ошибках эксперимента и случайно появившихся созданиях.

– Каковы хитрецы, - флегматично прокомментировал я.
– И часто вы потчуете народ приукрашенными версиями?

– Нет, - Трэго, казалось, ничуть не оскорбился тоном моего вопроса.
– Только в тех случаях, когда не стоит его бередить. Лишние волнения и страхи не нужны никому.

– Ну-ну...
– не унимался я.
– У нас вот тоже были подобные... Маги!
– плюнул я с максимальным презрением.
– Народ закормили сказками до такой степени, что у людей на них аллергия - детям с малых лет вместо волшебных историй читают гиды по городам зарубежья. Лишним не будет. А у тебя отвратительнейшая привычка: регулярно, когда я задаю самый простой вопрос, требующий неприхотливого и прямого ответа, ты теряешься и пускаешься в такие дебри, что у меня возникает желание вызвать МЧС. Я не против слушать твое вещание, ведь оно несет для меня какое-никакое знание, но это как черпать воду дуршлагом в попытке напиться. Прелюдия закончилась, спрашиваю вновь. Почему. На нас. Смотрят.
– С нажимом закончил я.