Шесть лет назад, когда Пилгрим-старший узнал о смерти своего английского поставщика, он пригласил его дочь погостить со своим мужем – в память о человеке, который помог ему сколотить состояние. Корнелиус Б. Пилгрим, который в течение продолжавшейся одиннадцать лет разлуки вел холостяцкий образ жизни, ощутил, что старое чувство вновь вспыхнуло в нем в тот самый миг, когда он увидел любимую. Он сам выбрал меню, и оно в точности воспроизводило знаменитый ужин Хокинса, устроенный внутри полой статуи игуанодона. Но, несмотря на суп из «фальшивой черепахи» [55] , currie de lapereau au riz [56] , вальдшнепов и желе с мадерой [57] , миссис Бэгшот за все время ужина ни разу не упомянула об их давней встрече и предоставила вести застольную беседу мужу, который говорил только о себе. Когда же на следующее утро Корнелиус Б. Пилгрим за завтраком отдал предпочтение вареным яйцам и проворчал, что те пахнут матросским бельем, она и не подумала оторвать взгляд от котлеты.

И лишь после того, как багаж гостей был погружен в карету, Корнелиусу Б. Пилгриму удалось застать свою возлюбленную в библиотеке и объясниться с ней наедине. Глядя во двор через оконное стекло, миссис Бэгшот призналась, что лишь совсем недавно обнаружила вторую пачку его писем, найдя их после смерти отца в ящике для сигар. Она унесла их в сад, чтобы там прочитать, и только дрозды слышали ее рыдания.

– Думала, вы разлюбили меня, ведь я так и не получила от вас больше ни одного письма.

Миссис Бэгшот отвернулась от окна, и они молча смотрели друг на друга, представляя себе жизнь, которую могли бы прожить вместе. Глаза англичанки наполнились слезами, и она пошла к карете, а ее обожатель остался один, задыхаясь от слов, которые остались невысказанными.

Когда Корнелиус Б. Пилгрим прибыл в Англию изучать призраков и, к своему ужасу, обнаружил, что миссис Бэгшот уехала в Египет, он совершил паломничество в Хрустальный дворец. Американец нашел там игуанодона, которого немедленно узнал по хранимой в кармане затертой картинке. Ящер был в точности такой же, не хватало лишь анчоуса в его пасти.

– Вы больше так никого и не полюбили? – спросила Минк, немного помолчав.

– У меня не получилось, – ответил гость, опуская голову.

– Так, значит, вы пытались выяснить причину смерти генерала, желая вернуть любимую?

– Да. Но мы почти не разговаривали после ее возвращения.

– Простите меня, мистер Пилгрим, но будь я инспектором полиции, то пришла бы к выводу, что его смерть вам выгодна.

Американец помолчал немного.

– Пожалуй, так и есть, – ответил он и, объявив, что ему нужно подготовить фонограф, встал и вышел из комнаты, не дожидаясь, когда его проводят до двери.

Принцесса достала из черепаховой коробки сигарету, закурила и вернулась в отцовское кресло. Она откинулась на спинку и затянулась, глядя в пол. Все попытки Минк выяснить, кто убил генерала, так ни к чему и не привели. Может, это сделала графиня, которая, едва смирившись со смертью мужа, услышала от Бэгшота, что ее любимый не погиб, а преспокойно живет с новой семьей? Не испугалась ли она, что ее постыдный секрет выйдет наружу и придется освободить апартаменты во дворце, раз по закону она все еще замужем? И как насчет леди Монфор-Бебб, которая возмущалась шуточками генерала по поводу ее игры на фортепиано? А ведь музицирование помогало бывшей пленнице мириться с чувством вины за то, что она выжила в Первую афганскую войну… Не подтолкнул ли этот грубиян леди Монфор-Бебб к опасной черте, направив к ней торговцев, пусть даже это и была шутка? А может быть, преступление совершила леди Беатрис, считавшая, что генерал убил ее голубей, – свадебный подарок от человека, о любви которого она никому не могла рассказать? Не узнал ли генерал Бэгшот о тайном браке садовника и аристократки и не стало ли ей об этом известно? Если бы он раскрыл всем этот секрет, нарушительницу правил приличия не только изгнали бы из светского общества, но и лишили бы права жить во дворце. Но как могла Минк подозревать этих трех женщин, которых считала своими подругами?

А что, если убийцей был Уильям Шипшенкс, обвинявший генерала в смерти матери? Или садовник, чей тайный брак мог разоблачить Бэгшот? Не пытался ли Томас Траут защитить женщину, которую любил, от публичного позора и утраты жилья, которое сам он никогда не смог бы ей обеспечить? А ведь у него под рукой всегда имелся мышьяк для защиты виноградной лозы от крыс. Но американец мог просто выдумать историю о ссоре садовника с Бэгшотом, чтобы отвлечь от себя внимание, и сам убить генерала, желая заполучить его супругу. А ведь была еще Элис Кокл, которая потеряла работу горничной после того, как хозяин обвинил ее в краже.

Впрочем, убийцей мог оказаться и не заподозренный ею человек. Но кто именно? Принцесса снова подумала о расставании с Пуки, ближе которой у нее никого не было с тех пор, как умерла мать. Минк вдруг пришло в голову, что следовало бы продать изумрудные бабушкины серьги и на вырученные деньги нанять частного сыщика. Просто уму непостижимо, почему она не подумала об этом раньше. В этот момент вошла Пуки, чтобы заменить в вазе цветы, а Минк сидела, не поднимая глаз, не в силах взглянуть на нее. Служанка смущенно посмотрела на свою госпожу, молча взяла вазу и закрыла за собой дверь.

В том, что рассказал Корнелиус Б. Пилгрим, принцессе почудилась какая-то неувязка. Почему миссис Бэгшот начала переустройство своих апартаментов так скоро после смерти мужа, хотя раньше не видела в этом необходимости, несмотря на свой утонченный вкус? Минк нашла объяснение очень быстро. Она затушила сигарету, выбежала из дому и нагнала Корнелиуса Б. Пилгрима у Королевского теннисного корта.

– Если миссис Бэгшот будет заново отделывать спальню мужа, не затруднит ли вас принести мне крохотный кусочек старых обоев? – спросила принцесса. – Узор на них так мне нравится, что хотелось бы найти что-то похожее для Чащобного дома. Его тоже надо бы подновить. Я не хочу беспокоить миссис Бэгшот из-за такого пустяка.