«Что делать? Уйти незаметно? Она может испугаться и поднять крик… А если явится ее кавалер. Тогда будет еще хуже. Уходить надо поскорее…»

Сергей встает и негромко говорит:

— Уважаемая дама, в темноте я не заметил вас и вошел в ложу без разрешения. Простите.

Незнакомка мгновенно задернула занавеску. В темноте звучит ее испуганный голос:

— Кто вы? Не открывайте двери в коридор!

— Я — случайный посетитель. Вы слышите по акценту — я иностранец. Но скажите, как можно уйти, не открыв дверь в коридор?

Голос из темноты:

— Там очень светло?

— Да.

Пауза.

— Сядьте. Посидите минутку. Потом я отвернусь, и вы выйдете.

— Но ваш спутник…

Горький смех.

— Ах, мой спутник… Его нет. Я пришла одна. Ужин на двоих заказан для прикрытия, чтобы прислуга не хихикала за моей спиной. Пусть думают, что я занята…

Сергей от нетерпения закуривает: «Надо уходить!»

— Но почему, мадам?

Пауза.

— В детстве я попала в автомобильную катастрофу и получила тяжелый ожог правой половины лица и правой руки. Я — пугало.

— Мадам, не всем дано счастье быть красивыми и не следует делать из этого драмы. У вас есть главное — жизнь и человеческая личность. Прощайте. Желаю вам душевного спокойствия.

Движение в темноте. Звук, как будто незнакомка в отчаянии ломает руки.

— Ах, задержитесь еще! Сядьте же! Нет, нет, вы не поняли меня, незнакомец: я не просто не красива, я отталкивающее пугало! Слышите — чудовище! Молодые мужчины говорят со мной лишь только по службе, по обязанности!

— По обязанности?

— Да. Я их ненавижу. Но в моей обгорелой руке есть власть, и я, как могу, пригибаю их к земле, чтобы вырвать у красивого молодого человека фальшивую улыбку привета, любезности, интереса к себе и даже любви. Я говорю с вами так, как никогда и ни с кем еще не говорила. И только потому, что мы не видим друг друга, вы не знаете меня и вскоре уйдете. А со мной останется только радость живого и честного разговора с молодым мужчиной без страдания и стыда за себя. Я несчастна и делаю несчастными кого могу. Сознание, что все улыбаются за моей спиной, приводит меня в ярость.

Пауза.

Снова дрожащий голос из темноты.

— Вы презираете меня?

Спокойное и мягкое:

— Нет.

— Жалеете?

— Да нет же! Вас не за что жалеть или презирать. Мне хочется вас понять, думаю, что всему виной ваше одиночество.

— Чему виной?

— Этому странному разговору в темной ложе ночного кабака, вашему отчаянию и неожиданной откровенности. Вы не такая, какой хотите себя мне представить, и вы преувеличиваете свое безобразие, как и внутренние страдания. Дайте руку. Чувствую, вы — неплохой человек! Прощайте!

Пауза.

— А если нет?

— Тогда всему виной еще ваше безделье и внутренняя пустота. Миллионы обездоленных находят выход в искусстве, науке, любви к ближним и, главное, в труде. Уважаемая незнакомка, мне пора уходить, но вам я советую остаться здесь наедине с собой и подумать — не допускаете ли вы ошибки, считая свое положение безвыходным? Помните: выход — в людях, в общении с ними. Прощайте. Дайте же мне руку!

Сергей поцеловал ее руку, чуть приоткрыв дверь, вышел.

Поправляя перед зеркалом прическу и костюм, Сергей смотрит на часы. «Восемь часов, еще рано, но лучше поскорей отсюда выйти. Дома спокойно переоденусь и на вокзал. Посижу на полутемном перроне».

Он прикуривает сигарету и замирает: вверху, на лестничной площадке, стоят, широко расставив ноги, два шпика — широкоплечий в плаще и шляпе и долговязый в котелке.

«Я пойман!»

Шпики быстро поднимаются вверх, к выходу, они его не заметили.

Сергей, стараясь не обращать на себя внимания, проходит коридоры во всех трех этажах. Проверяет все уборные. Присматривается к дверям, ведущим из кухни к барам. Ничего подходящего. Везде люди. Лазейки нет.

Выжидает момент, когда негритянский джаз отвлекает публику особенно бурной музыкой и паясничаньем своего дирижера, и незаметно ныряет за синюю занавеску. Узкий проход. Столик с пустыми бутылками и стаканами. На вешалках груда костюмов. Приоткрывает дверь, ведущую со сцены куда-то на пожарный выход. Полутемно. Он осторожно и бесшумно скользит к выходу.

Окрик:

— Извините, майн герр!

Рослый полицейский шагает впереди и берет под козырек.

— Это служебный выход, майн герр. Господа ходят по главной лестнице, в другом конце зала!

Сергей прикидывается пьяным.

— A-а? Какой… конец? Я… в туалет…

Он вынимает золотой портсигар, берет сигарету, не найдя свой рот, забывает о сигарете и сует золотой портсигар мимо кармана. Портсигар падает на пол.

«Удастся ли искушение?»

Сергей, шатаясь, идет к служебной лестнице.