Шрифт:
— Здорово! Значит стоит ею заняться всерьез?
— Попробуем! Посчитаем, что начало уже положено! Теперь будем наматывать нить!
Торговая улица Берлина. Вывеска над дверью: «Auskunfteil. Schimmelpfeng — Auskunfteil» [2] . Мимо снует деловая толпа. Сергей читает вывеску и говорит себе:
— Ага, она-то мне и нужна!
Он смотрит на часы и ждет. Потом отворяет дверь и сталкивается с пожилым служащим.
— Простите, майн герр! Начинается обеденный перерыв!
2
«Частная сыскная контора Шиммельпфенга» (нем.).
— Прекрасно! Позвольте пригласить вас к обеду!
Отдельный столик в деловом ресторане. Пожилой служащий подает Сергею свою визитную карточку и доверительно сообщает:
— Меня зовут Рафаилом Капельдудкером. Я работаю у старого Шиммельпфенга двадцать пять лет. Дело знаю, как свой кошелек, вы меня поняли? Что? Фирма может сообщить вам совершенно секретные сведения о финансовом положении любой фирмы Германии.
— Я не коммерсант, герр Капельдудкер!
— Вижу. Мы можем узнать все об имущественном положении отца вашей невесты и о ее приданом. Если нужно передать ваше письмо чужой жене потихоньку от мужа и получить ответ — доверьте дело нам! А пожелаете получить обратно ваши письма — мы их достанем обратно, что?
Он наклоняется к уху Сергея:
— Если вам нужно исчезновение соперника, так вы так и скажите! Это стоит дорого, но мы вам и это устроим: он-таки себе исчезнет.
— Спасибо. У меня дело более простое. В срочном порядке надо собрать следующие интимные данные об одной девушке и ее семье. Вот прочтите-ка эту бумажку. Ну как, пойдет?
Капельдудкер быстро читает записку.
— Что за вопрос? У нее няня и горничные, я вам ручаюсь за успех: где женские язычки — там секретов не бывает!
— А вот деньги.
— Сколько? Ага, достаточно. Я беру все на себя. На визитной карточке номер телефона. Через неделю позвоните.
Танцевальная площадка кафе в «Колумбус-Гаусе». Грета и молодой шарфюрер СС занимают места за отдельным столиком. Грета шутливо говорит:
— Я не принимаю всерьез то, что вы мне сказали, Гюнтер Валле!
— Я вас люблю.
Его виноватый жест руками. Такой же жест Греты:
— Польщена. Благодарю. Но у меня есть жених, и неплохой, уверяю вас.
— Я вас люблю.
Легкая гримаса:
— Это становится скучным, Гюнтер. Вы уже не раз говорили мне об этом, и я честно предупредила: я не ищу знакомств в кафе или на улице. Как вам не стыдно! Ко мне сейчас придут. Позвольте пожелать вам всего наилучшего, герр Валле. Прощайте!
— Нет. До скорого свидания. Помните: любовь — чувство опасное!
То же кафе. Сергей и Грета заканчивают круг танца и садятся.
— Для почтенного йога вы слишком хорошо танцуете! Вообще, вы йог-душка! Существуют ли в Индии йоги-душки? Скажите, учитель?
Она легко кладет свои пальцы на его пальцы. Он молча освобождает руку, прижимает обе ладони к вискам и закрывает глаза.
— Что с вами? Вам дурно?
Пауза. Мимо плывут пары, слышен шорох ног. Не открывая глаз, Сергей ровным, глухим голосом говорит:
— Вижу серый дом. Кляйстштрассе. Номер 21. Партер. На лестнице дверь налево. Медная табличка: «Граф Родерих Иоахим Вильгельм Равенбург-Равенау». Я отворяю дверь. Направо — зеркало. Налево — вижу верхнее платье, только дамское, потому что старый граф застрелился в 1922 году, во время экономического кризиса: он потерял тогда все свое состояние, его разорил биржевой спекулянт по фамилии Штиннес. Дальше три двери. Эта посредине когда-то вела в комнаты покойной графини Александры Терезы…
Лицо Греты сначала изображает удивление, потом ужас и, наконец, страдание.
Играет музыка, шуршанье ног танцующих сливается в монотонный гул. Ровный, глухой голос Сергея едва различим, а девушка слушает, сжимая грудь обеими руками. Она не в силах оторвать взора от страшного йога, читающего по незримой книге тайны ее семьи. В смятении она задела чашечку недопитого кофе, и темная жидкость уже давно капает на ее светлое платье, но она ничего не замечает.
— Теперь, когда я прошел по всем комнатам пустынной и заброшенной квартиры и рассказал о ее умерших обитателях, я подхожу к последней двери и медленно открываю ее: здесь живет последняя представительница рода — Маргарита Виктория Равенбург-Равенау. Она родилась 16 февраля 1916 года в родовом имении близ Тургау, в угловой спальной комнате на втором этаже замка. Постель матери тогда стояла…
— Не надо, учитель! Не надо!
— Пусть будет по вашему желанию. Я возвращаюсь в спальню Маргариты. Девушка спит в голубой комнате под желтым шелковым одеялом. У ее изголовья тумбочка. На ней лампа с желтым абажуром и цветы. На постели две подушки. Перед кроватью коврик с темно-голубым узором, а под кроватью…
— Учитель!
Маргарита гуляет с Сергеем по берегу Ванзее близ Потсдама. Серый день. Ранняя весна. Вдали покачиваются яхты. С криком над головами проносятся чайки.