– Ну, говорите, говорите! – Тамара придвинула к себе глубокую суповую тарелку и принялась за солянку.

– Расскажите, как в последнее время жила ваша подруга? С кем она встречалась? Был ли у нее молодой человек?

– Жила она очень даже хорошо. Не скажу, что она читала учебники, все говорила, что до экзаменов еще далеко… В основном Алиса сидела дома, ела, спала, смотрела телевизор, книги читала. Не слышала от нее, чтобы у нее был мужик. Может, она боялась Антонину, ну, в смысле, что та тратит на нее бабки, а Алиса, мол, будет шляться с мужиками… Старуха вроде как давала ей бабки только на учебу да на пожрать.

– Что вы знаете о Караваеве Денисе Евгеньевиче?

– Первый раз слышу… А кто это?

– Сосед ее.

– Нет, я ничего о нем не слышала.

– Послушайте, Тамара, не думаю, что теперь, когда Алисы уже нет, есть смысл что-то скрывать. Напротив, чем больше вы мне расскажете о вашей подруге, о ее знакомых и любовниках, тем больше у нас окажется шансов поймать убийцу. Ведь вашу подругу нашли как раз в квартире Караваева, понимаете? Она была раздета, а это наводит на вполне определенные мысли…

– Да я и правда ничего не знаю об этом мужике. Это сейчас, когда вы говорите мне об этом, я могу только догадываться, почему Алиса не выходила из дома. Может, она и спала со своим соседом, откуда мне знать? Честно, я ничего не знаю.

– Тамара, если бы вы увидели себя со стороны, то вы бы поняли: эта девушка что-то скрывает. Говорите, ведь вам есть что сказать.

– Да ладно, скажу. Но это тоже всего лишь предположения. Понимаете, если кому-нибудь рассказать, что одна пожилая дама, вернее, обыкновенная старушенция-пенсионерка, решила вдруг дать образование какой-то совершенно ей чужой, посторонней девице, причем не представляющей собой ничего особенного, обыкновенной, без каких-то там талантов, особе, то никто в жизни не поверит! И все решат, что у старушенции имелась в этом некая корысть. А вы как думаете?

– Ну почему же? Алиса жила по соседству от Антонины Петровны, и женщина успела привязаться к ней, увидела в ней хорошего человека. Пожалела ее, опять же.

– А я с самого первого дня, как все это началось, ждала чего-то такого… Нет, вы не подумайте, не убийства, конечно же! Но какой-то расплаты. Представьте себе… Жила себе Алиса, обыкновенная девчонка, работала в пивном ларьке. И вдруг ей на голову падает такое счастье – деньги и возможность учиться, получить образование. И не от родственников, а от совершенно постороннего человека!

– В жизни еще и не такое бывает. Люди, причем далеко не самые хорошие и достойные, выигрывают по несколько миллионов долларов в лотерею! – возразил, улыбаясь, Логинов.

Он тоже, кстати, с удовольствием съел солянку и теперь принялся за жареную курицу с грибами.

– Все равно я постоянно ждала чего-нибудь такого… Вернее, я думала, что в один непрекрасный день Антонина застанет Алису за тем, что та тупо спит, вместо того чтобы готовиться к экзаменам. Или тупо объедается на кухне. Или тупо тратит бабло на косметику и одежду. Словом, я ждала, что скоро настанет день, когда ее попросту разоблачат и будет скандал. Вот что я хотела сказать. Но чтобы старуха ее убила за это?!

– Почему – старуха? – насторожился Игорь.

– Да это я так, для красного словца… Понятное дело, она здесь ни при чем. Значит, дело в этом мужике, соседе.

– Он мужчина зрелый, ему приблизительно пятьдесят лет. По словам соседей, увлекался антиквариатом. Скажите, Алиса не просила вас продать какую-нибудь старинную вещицу? Орден, там, или медаль?

– Ой, нет! Что вы! С медалями ко мне приходил Витек Печенкин, пьяница, живет неподалеку от нашего ларька. Думаю, он грабанул кого-то, может, какого-нибудь ветерана (чтоб ему, Печенкину, пусто было!), вот и предлагал всем какие-то медали. Но его, кажется, взяли, отлупили в ментовке, и он притих. Хотя недавно совсем он приходил с супницей, огромной такой, в голубых цветах, сказал, что это «кузнецовский» фарфор. А мне-то на что эта супница? Я вообще не понимаю, зачем сейчас, в наше время, нужны супницы? Сваришь суп в кастрюле, предположим, нальешь его в супницу, принесешь в комнату и поставишь на стол. Всем разольешь, и что? Все, что останется в супнице, сразу же остынет… Какой смысл? Это раньше, в старинные времена, когда бывали слуги, они-то и обносили гостей блюдами, наливали из супницы… Не кастрюлю же им носить, с копотью на дне! Ой, пардон, я отвлеклась.

– В самом деле… Вы правы, – внезапно поддержал ее размышления Логинов задумчивым тоном, – в супнице действительно все быстро остывает. Но суп в этом случае почему-то кажется вкуснее, чем из кастрюли… Но мы и впрямь отвлеклись. Итак. Вы ничего не знали о связи Алисы с Караваевым?

– Не знала, но и вы, как мне кажется, тоже ничего не знаете. И про мужика этого – была ли между ними связь? Вот хоть режьте меня, я все равно скажу, что думаю! Ну не смогла бы Алиса смолчать, если бы у нее имелась связь с мужчиной, который к тому же старше ее, да еще и антиквар. Как пить дать, проболталась бы. Мы с ней были близкими подругами и всем друг с дружкой делились. И уж она точно рассказала бы мне о своей очередной истории.

– А у нее было много таких историй?

– Не сказать, что много, но все они были какие-то несчастливые. С нехорошим концом. К примеру, взять ее последнего воздыхателя, они познакомились с ним в Доме офицеров, на танцах…

И Томка, уже успев немного привыкнуть к тому, что Алисы нет в живых и что, рассказывая о ней такие некрасивые подробности, она тем самым не предает подругу, а, наоборот, помогает следствию, рассказала Игорю об изнасиловании.

– А если в этой истории с убийством виноват Георгий? Если она пригрозила ему написать заявление об изнасиловании, он испугался, пришел и убил ее?! – Этим еще более нелепым предположением она словно постаралась оправдать свое словесное невоздержание, свое (все равно!) предательство.