Шрифт:
«Ани маамин». Я повторил эти слова, молясь хранящим меня силам, а потом вышел из каюты навстречу панике.
Мы вчетвером разошлись по своим пунктам сбора, чтобы помочь другим подняться наверх. Корабль бросало все яростнее. Когда люди были в относительной безопасности, я нашел уголок на шестом этаже, сел и прислонился к лифту. Студенты искали пары и крепко обнимались, надеясь, что удвоенный вес поможет удержаться во время качки. Я держался рядом с Джаретом и Ридом и сцепился руками со стоявшей рядом девушкой. Слева от меня член команды начал раскачиваться как под гипнозом, сжимая Библию в одной руке и четки в другой. Ему было за сорок и он служил на MV Explorer много лет. Если даже он так испуган, дело и правда плохо. Я закрыл глаза и потер буквы на груди.
Бим-бом!
Говорил капитан Базз. Он сообщил, что нам придется выдержать шторм и команда делает все возможное, чтобы восстановить управление остановившимися двигателями. Он не упомянул о том, что подал сигнал бедствия береговой охране и спасение уже в пути.
Пока мы ждали дальнейших указаний, крики, молитвы и плач все не смолкали. Я расположился вне обеденного зала. Пытаясь удержаться на ногах, студенты хватались за столбы, поручни и друг за друга и надеялись, что судно не перевернется. Корабль кренился с боку на бок, почти параллельно воде. По полу столовой со зловещим скрежетом перекатывались осколки посуды, ножи и вилки. Не знаю, что было страшнее – понимание того, что мы отданы на милость океану, или иллюминаторы, в которых в зависимости от крена появлялись то вода, то тучи.
Через несколько часов группа студентов решила придумать, как выбраться из западни. Мы знали, что надо спустить шлюпки, но шлюпбалки [11] были снаружи. К ним вели деревянная дверь и мостик в три метра шириной, огороженный крепкими леерами [12] . Может, если как следует в них вцепиться, получится добраться до шлюпки? Кто-то предложил попробовать. Моряк приоткрыл дверь, и тут же жестокий ветер распахнул ее настежь.
– Закрой! Закрой ее! – завопили студенты.
11
Устройство для спуска шлюпки с борта корабля на воду и подъема ее на борт. Каждую шлюпку обслуживают две шлюпбалки.
12
Ограждения из тросов, металлических труб и тому подобного вдоль бортов и вокруг люков на судне.
В этот момент корабль резко накренился на нос, и мы поднялись в воздух. Внизу, как раскрытая пасть, болталась дверь. За ней ревел океан. Люди начали скользить к проему, к ледяной воде. Крики стали еще громче.
Мы вцепились друг в друга, чтобы не упасть. Но тут MV Explorer бросило в другую сторону, моряк схватился за ручку и захлопнул дверь. Мы попадали, измотанные.
Через несколько часов качка ослабла, и капитану Баззу удалось восстановить питание одного двигателя, а пять часов спустя заработал и второй. Двигатели работали неравномерно, но даже с учетом рывков и тряски это был прогресс. У людей появилась надежда, команда начала раздавать на обед вчерашние булочки, и хлеб немного успокоил желудок и нервы. Наконец через семь часов, проведенных нами в спасательных жилетах, прорезался Голос.
Бим-бом!
– Дамы и господа! Опасность миновала. Можно вернуться в каюты. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Мы работаем над планом действий. В результате сегодняшних событий судно сильно повреждено, поэтому будьте осторожны с разбитым стеклом и ждите дальнейших объявлений.
Возвращаясь в каюту, я с опаской и благоговением осмотрел погром. Полки, на которых когда-то стояли атласы и путеводители, сломаны пополам. Столы разбиты, весь пол усыпан острыми осколками. Старинный рояль в главном зале перевернулся и разбился.
Перед глазами промелькнуло зрелище бунта потрясенных студентов, громящих каюты и требующих отставки капитана Базза и окончания «Морского семестра». А на самом деле после этого дня мы стали ближе друг другу. Трудности чаще связывают, а не разобщают.
На следующий день мы старались не говорить о шторме. Все впали в состояние тихого самоанализа. Если кто-то начинал плакать, другой старался его утешить. Некоторые студенты без лишних слов приводили в порядок библиотеку и собирали битое стекло. Другие писали что-то в дневниках или звонили домой по спутниковой связи, чтобы успокоить родителей. Я прошел мимо двух ребят, игравших в настольную игру, и услышал, как впереди кто-то воскликнул:
– Морской бой? Серьезно?! Ты что, издеваешься?
Давно я так не смеялся. Волнение ушло, и я испытал большое облегчение.
В конце концов мы добрались до Гонолулу и встали в док: повреждения двигателей оказались серьезными и не позволяли дойти до первоначальной точки назначения – Южной Кореи. Cтупив на твердую землю, я упал на колени и поцеловал горячий асфальт. Сердце забилось. Я был в безопасности.
Эта история изменила меня навсегда: теперь я знал, что в моей жизни есть цель. Из бедствия родилась ясность. Я заглянул в лицо смерти, и что-то глубоко в душе дало ей отпор. Я оказался здесь не просто так. Я опять погладил татуировку, на этот раз с благодарностью. Вдали покачивался на волнах MV Explorer – потрепанный, но на плаву.
Мантра 4
В каждом карандаше кроется надежда
Благодаря необыкновенно умелой координации действий руководству «Морского семестра» удалось избежать отмены путешествия, и, дождавшись окончания ремонта, мы снова вступили на борт MV Explorer, чтобы продолжить путь. Мы посетили зарубежные страны, ночевали в гостиницах и хостелах, и многие студенты начали собирать сувениры. Кто-то оставлял на память рюмки с названиями городов на местных языках, другие покупали головные уборы или коллекционировали пивные бутылки. Многие фотографировали на фоне знаменитых достопримечательностей плюшевых медвежат Beanie Babies. Мы были просто студентами и хотели, чтобы какая-нибудь безделушка напоминала о местах, где мы побывали, и о том, что мы там обрели.