• Развивайте доверие к своей интуиции, или «внутреннему чувству». Этот интуитивный процесс и есть ваше высшее сознание в действии, и если вы игнорируете его, вы возвращаетесь к тому, что реагируете по привычке или в соответствии с тем, чему вас учили всю жизнь. Если вы чувствуете это внутри себя и знаете, что именно этому надо следовать, помните, что это тот же самый процесс, как если бы вы выждали это, проанализировали как следует и затем выбрали самый логичный путь. Внутреннее чувство, интуиция – это мысль. Оно божественно. Оно есть вы, и вы есть оно. Доверьтесь ему – это ваша фундаментальная богочеловеческая система раннего оповещения. Если вы боитесь или хотите сначала услышать это от кого-то другого, вы фактически подавляете работу этой системы и учите себя игнорировать ее. Вскоре от пренебрежения и недоверия эта система раннего оповещения перестает включаться, и вы обрекаете себя на жизнь согласно желаниям и требованиям других. Когда вы играете в теннис, вы не перестаете размышлять и анализировать каждый удар. Вы позволяете вашей форме реагировать одновременно с вашими мыслями. Чем в большей мере вы позволяете это, тем более эффективно форма работает. Реагируйте автоматически по интуиции, предоставьте синхронности этой совершенной Вселенной плыть через вас.

• Помните, что «анализ» – акт интеллектуального насилия, который разлагает мысль и разрезает Вселенную. Когда вам нужно расчленить что-то и более пристально исследовать каждый компонент, вы в буквальном смысле своим разумом режете по живому. Это акт насилия, который не позволяет вам видеть целое, фокусируя ваши мысли на процессе расчленения. Вы причиняете себе большой вред в метафизическом плане, расчленяя себя, свои отношения с другими, саму жизнедеятельность и пытаясь найти скрытое значение в каждом отдельном кусочке поведения. Помните, что «синтез» противоположен «анализу». Вы можете переключиться с анализа на синтез и тем самым перейти от интеллектуального насилия к интеллектуальной гармонии. Синтезировать – значит сводить воедино, видеть, как части укладываются в целое. Вы можете видеть свое поведение и поведение других в русле того, как это соотносится со всей вашей Вселенной. Вы можете искать способы сведения себя в более центрированное целое и попутно приведения себя в гармонию со всем остальным, что составляет Существо Человечества.

Одним из неотъемлемых свойств западной культуры является стремление анализировать, думать только о себе, забывать о других и даже расчленять себя на все большее число составляющих – в нашей личности, эмоциях, мыслях, форме, культурном наследии и т. д. Чтобы переступить через это интеллектуальное насилие, которое не дает нам видеть идеально синхронизированное целое, мы можем перейти к процессу синтеза, видя себя связанным со всеми и самим связующим звеном. Мы можем перестать думать о том, как все воздействует только на нас. Вместо этого мы можем выбрать перспективу служения другим.

Я ищу, как мы связаны воедино, практически во всем, что я читаю, вижу и делаю. Я отказываюсь видеть себя чьим-то врагом, невзирая на мнение многочисленных политиков. Я знаю, что мир, который расходует 25 миллионов долларов в минуту на вооружения и позволяет в ту же минуту умирать от голода сорока детям, – это мир, который тратит слишком много интеллектуальной энергии на расчленение нашей планеты, фокусируясь на том, какие мы все разные. Я знаю, что могу противиться искушению верить, что каждый человек на планете отделен и отличен от меня. Всякий раз, когда я вижу других людей любого цвета кожи, убеждений или национальности, я знаю, что разделяю нечто общее с ними: мой повседневный опыт бытия человеком. Они знают, что такое быть человеком, быть голодным, любить детей, переваривать пищу, испытывать спазмы в желудке, мыслить. У всех нас это общее. Чем более мы мыслим синтезирующим образом, а не исключительно аналитическим, тем больше вероятность, что мы сойдемся все вместе. И тем больше вероятность, что мы перестанем делать упор на то, что разделяет нас.

Всякий раз, вглядываясь в свой мир и видя миллионы и миллионы распускающихся цветков, помните, что Бог делает все это без применения какого-либо насилия. Все это сделано с синтезированным совершенством.

И если говорить о цветах, то мне недавно рассказали историю букета, который превратился в нечто гораздо большее, чем могли представить себе люди, подарившие его.

У одной семейной пары в Нью-Джерси к дому примыкала большая теплица, которую они засадили цветами, в том числе настурциями, редко растущими в теплицах.

Одним снежным январским вечером супруги отправились на репетицию любительского оркестра в близлежащий городок, где они жили когда-то. Они решили взять с собой большой букет настурций, чтобы вручить на репетиции, так как полагали, что солнечные цвета – оранжевый, желтый, красный – несколько разогреют этот холодный вечер.

Приехав в город, они свернули в переулок у реки. Падал снег, на улице было пусто, если не считать одинокой маленькой старушки. Они признали в ней мать их бывшего соседа и остановились, предложив подвезти ее. Она как будто смутилась, но наконец сказала, куда ей нужно, и они подвезли ее, на прощанье подарив букет цветов.

Три дня спустя они получили от нее письмо с благодарностью за услугу и цветы, в котором она рассказала, как много значил для нее их жест. Она всю жизнь проработала медсестрой, но в тот день поняла, что слишком стара и слаба, чтобы продолжать работать. Она не хотела быть обузой для своей семьи и пришла к мысли броситься в реку. Но Бог подал ей знак, что он не хочет этого. Этот букет буквально спас ей жизнь.

Как много «случайностей» совпало в этом одном происшествии! Если бы супруги не взяли цветы на репетицию, если бы не повернули в переулок, если бы не подъехали к реке как раз в тот момент, когда к ней приблизилась старушка, если бы она не восприняла их подарок как знак, она потеряла бы несколько последних лет своей жизни и ее семья лишилась бы радости заботы о ней.

Позвольте мне завершить эту главу еще одной историей. Это случилось со мной в феврале 1959 г., когда мне было девятнадцать лет.

Одним особенно холодным вечером я голосовал на дороге, возвращаясь автостопом домой в Мичиган с военно-морского аэродрома в Лексингтон-Парке, штат Мэриленд. Мой старший брат тоже собирался приехать домой, и я надеялся увидеть его впервые за два года. Я уже добрался до изолированного придорожного места отдыха где-то посередине Пенсильванской магистрали. Температура воздуха была около –25 °C, а ветер дул так сильно, что я выдерживал, голосуя, на краю подъездного ската лишь по десять минут. Было примерно 3 часа утра, и я вышел было сделать очередную попытку поймать машину, как по дороге встретил другого моряка, возвращавшегося на заправочную станцию погреться. Было слишком темно, чтобы видеть что-нибудь, кроме контура униформы, но поскольку мы оба были в форме, то перебросились несколькими словами.