Другому ученику, который считал, что духовный опыт должен пройти испытание разумом, Шри Ауробиндо ответил: «Я бы задал один простой вопрос тем, кто считает интеллект мерилом духовного опыта. Превосходит ли Божественное Разум или Разум стоит выше Божественного? Может ли слепое ментальное сознание с его бесконечными рассуждениями, вечными сомнениями, прямолинейной логикой превосходить Сознание Божественное? Если да, то нет никакого смысла в достижении Божественного. Если Божественное сознание равнозначно ментальному, тогда духовный опыт абсолютно излишен. Но если Божественное сознание превосходит ментальное, то как ментальное сознание может подвергать сомнению Божественное или судить о нем, или исследовать его как насекомое, насаженное на булавку, под микроскопом?» [344]

По поводу индуизма Шри Ауробиндо писал следующее: «Мое отношение к индуизму отличается от взглядов на этот предмет Джавахарлала Неру. Религия всегда несовершенна, поскольку представляет собой попытку соединить духовное начало человека с темными устремлениями его низшей природы. Индуизм представляется мне кафедральным собором, наполовину разрушенным, но все еще величественным, нередко причудливым в своих отдельных деталях, но всегда фантастически прекрасным – местами в развалинах и устаревший, но все же собор, в котором до сих пор продолжается служба незримому». [345]

Один из учеников в отчаянии написал: «Мы не достойны такого Учителя! Жаль, что вы не нашли учеников более одаренных и способных…» Шри Ауробиндо ответил ему: «Что касается моих учеников, я с вами согласен. Но если бы я нашел способных, одаренных, то они слишком сильно отличались бы от общего человеческого уровня. Общение с небольшой горсткой избранных едва ли может быть решением проблемы. Да и захотят ли они идти моим путем – это еще вопрос. А если приглядеться повнимательнее к этим предполагаемым совершенным ученикам, то очень может оказаться, что они сделаны из самого обычного человеческого материала. Вот вам еще один вопрос». [346]

В те дни слово «супраментальный» употребляли очень часто, хотя мало кто понимал его значение и смысл. Мать же говорила об этом весьма неохотно. Один из учеников написал Шри Ауробиндо довольно сердитое письмо, характеризуя Супраментальное как «нечто суровое и мрачное, как жестокого Диктатора, внешне творящего добро, но на самом деле безжалостно топчущего сокровенные мечты о вольной, приятной жизни, а возможно, и заставляющего нас презирать эту прекрасную землю как самое неподходящее место для его Царства грома и молний». [347]

Шри Ауробиндо спокойно ответил и на это письмо: «Любопытно, что вы признаете свое невежество относительно того, что есть Супраментальное, и все же при этом вы не просто осмеливаетесь давать ему определение, но и однозначно отвергаете мой опыт в этом вопросе как не представляющий практического интереса или не имеющий никакой ценности ни для кого, кроме меня самого. Я не делал никаких утверждений, я ответил лишь между делом, поскольку не жду от вас, что вы станете сверхчеловеком или божественным существом, и еще меньше – супраментальным; но коль скоро вы постоянно возвращаетесь к этому вопросу в своих нападках, превращая его в свою основную позицию – или, по меньшей мере, в основную причину вашей депрессии, – я чувствую себя обязанным ответить. Супраментальное отнюдь не есть нечто грандиозно отчужденное, холодное и суровое; оно вовсе не противоречит и не противостоит полноценному витальному и физическому проявлению; напротив, оно несет в себе всю возможную полноту витальной силы и физической жизни на земле. Именно потому, что это совершенно для меня очевидно, а не по каким-то иным причинам, я попытался достичь Супраментального уровня сознания и продолжал работать, пока не соприкоснулся с ним и не смог привнести на землю хотя бы малую часть его силы и влияния. Меня интересует земля, а не миры за ее пределами, Божественная реализация на земле – вот моя задача, а не полет к отдаленным высотам. Все другие школы относятся к этой жизни как к иллюзии или к переходному этапу; одна лишь супраментальная йога рассматривает жизнь как Божественное творение и его манифестацию и признает своей целью реализацию всех возможностей жизни и тела. Супраментальное сознание – это просто Сознание-Истина, и его нисхождение на землю привносит полноту истины в жизнь, полноту правды сознания в Материю. Чтобы достичь супраментального уровня, действительно необходимо подняться очень высоко, но чем выше вы будете подниматься, тем больше можете привнести на землю. Без сомнения, жизнь и тело не должны пребывать в неведении, несовершенстве и бессилии, как это происходит сегодня; но почему переход к более полноценной жизненной силе, более совершенной силе физического тела должен рассматриваться как нечто абстрактное, холодное и нежелательное? Максимальное блаженство, доступное сегодня жизни и телу, – это мимолетное возбуждение витального разума, нервов или клеток, ограниченное и несовершенное; в результате супраментальной трансформации все клетки, нервы, витальные и воплощенные ментальные силы преисполнятся в тысячу раз большей анандой, способной к такому непреходящему напряжению блаженства, которое не поддается описанию, и все это действительно выглядит отчужденно, отталкивающе и очень непривлекательно! Супраментальная любовь есть нерасторжимый союз души с душой, ума с умом, жизни с жизнью и наполнение материального сознания физическим ощущением единства; ощущением присутствия Возлюбленного в каждой частице, в каждой клеточке тела. Это что, тоже нечто далекое и нежелательное? Супраментальная трансформация делает возможным и реальным и ощутимым то, на чем вы настаиваете, – свободное физическое единение воплощенного Божественного с садхаком, без конфликта противостоящих сил и без нежелательных реакций. Я полагаю, это тоже подходит под определение далекого и нежелательного? Я бы мог продолжать и дальше, страница за страницей, но на сегодня хватит и этого». [348]

Один из учеников был настолько тронут неизменной любезностью, состраданием и любовью со стороны Шри Ауробиндо, что в порыве самокритики написал: «Достаточно сказать, что я в конце концов пришел к осознанию, что Асур, о котором я так много слышал, это не мифический образ с множеством голов и рук, но реальный обитатель и желанный гость, живущий в каждом из нас, которому мы безмерно рады». [349]

Даже когда ученики впадали в заблуждения и совершали ошибки, то стоило им обратиться к Шри Ауробиндо, как он уже спешил им на помощь. В ответ на проявленное непонимание он писал: «В прошлом письме я возражал не против устремленности, а против требования покоя, наслаждения или Ананды как непременного условия для занятий Йогой. Это условие нежелательно, поскольку в таком случае вы окажетесь полностью во власти витального существа, а значит, будете не застрахованы от беспокойства, волнений и депрессии, которые смогут овладеть вами в любой момент, так как присущи самой природе витального; Витальное не может постоянно пребывать в покое и радости, поскольку для ощущения драматизма жизни, оно нуждается в противоположных чувствах. Но стоит лишь появиться беспокойству или депрессии, как витальное тут же начинает стенать: «За что я так страдаю, какой же смысл заниматься йогой?» Или же витальное превращает несчастья и невзгоды в норму жизни и тогда возникает теория, согласно которой путь к реализации преисполнен трагизма, как путь странника через пустыню. И именно из-за того что в нас очень сильно сказывается влияние витального, этот переход через пустыню все же неизбежен. Если бы психическое всегда было на поверхности вашего существа, то пустыня покрылась бы цветущими розами…». [350]

Йога Шри Ауробиндо опирается на три основных принципа – внутренняя устремленность к Божественному, отвержение всего ложного и самоотдача Божественному. Соблюдение двух первых принципов неизбежно приводит к третьему, а третий подкрепляет собой два первых. Все три успешно сочетаются друг с другом. Самоотдача, без которой Йога Шри Ауробиндо становится невозможной, нередко неверно трактуется лишь как желание самоотдачи или же как общая позиция, ориентированная на самоотдачу. [351] Самоотдача должна быть полной, всеобъемлющей и исходить из различных частей существа. Самоотдача – это активный процесс: пассивная самоотдача не приводит к успеху в йоге. По сути инертная, тамасичная самоотдача – это не самоотдача вовсе. Кроме того, истинная самоотдача требует длительного времени, поскольку стремление к самоотдаче – всего лишь первый шаг на этом пути. Ум, сердце, физическое тело – все это должно навсегда отрешиться от своей собственной воли, без давления или принуждения с их стороны. Для достижения этого ученику поначалу, да и потом приходится затрачивать много усилий. Внутренние усилие и самоотдача, таким образом, зависят одно от другого и идут рука об руку. Самоотдача кажется самым простым действием, но в действительности она дается с огромным трудом. Шри Ауробиндо написал о внутренней самоотдаче: «Ядром подобной внутренней самоотдачи является вера и доверие Божественному. Ваша внутренняя позиция сводится к следующему: «Я хочу Божественного и ничего больше. Я хочу всецело посвятить себя Божественному, и коль скоро моя душа стремится только и исключительно к этому, то я непременно достигну Божественной реализации. Я не прошу ничего, кроме этого, чтобы приблизиться к нему с помощью его содействия, тайного или явного, скрытого или проявленного. Я не прошу, чтобы это произошло в назначенное мною время и тем путем, который я избрал, – пусть Оно это сделает, когда захочет и так, как сочтет нужным. Я буду верить в него, подчинюсь его воле и буду неуклонно стремиться возвыситься до его света, его присутствия и радости, преодолевать любые трудности, полагаясь лишь на него и никогда не сдаваясь. Что бы ни случилось, я не оставлю этой устремленности и самоотдачи и буду двигаться дальше с непоколебимой уверенностью, что это осуществится». [352]

Ссылаясь на трудности, которые пришлось преодолеть ему самому в его садхане, Шри Ауробиндо писал: «Что касается меня и Матери, нам пришлось испробовать все пути, все методы, чтобы преодолеть многочисленные трудности, вынести куда более тяжкий груз, чем выпадал на чью-либо долю как в Ашраме, так и за его пределами; столкнуться с несравненно более сложными условиями, одержать победы над враждебными силами, терпеливо вынося боль от полученных ран, проложить путь сквозь непроходимые дебри, леса и болота и выполнить работу, какую, я уверен, никому до нас делать не приходилось. Ибо Первопроходец, в таком деле, как наше, должен не просто привнести, выразить и воплотить Божественное, но сполна ощутить весь тяжкий груз человеколюбия и испытать на себе в полной мере со всей беспощадной откровенностью любые трудности, сопротивление, борьбу и преграды – в неимоверно тяжелой работе, не сулящей скорого успеха и мгновенной победы, единственно возможной на нашем Пути». [353]