– Не думай об этом, - проговорила Вика и слабо улыбнулась мне, подбадривая.

– Читаешь мысли?

– Нет. Мои способности ещё никак не проявились. Хотя может быть, мои кроются в том, чтобы быть стервой?

– Ты не стерва! – возразила я, пытаясь подавить улыбку.

– Ой, да ладно, ты меня плохо знаешь, - улыбнулась Вика и наклонилась к Герману. – Да, мамка твоя плохо меня знает.

Малыш заулюлюкал, и я перестала себя сдерживать, улыбнулась.

– Какой он у тебя крепыш, - пощекотав Германа по пузику, заметила Вика, - прям как мой Даня. Надо полагать в папаш пошли. Но надеюсь, что только этим, иначе я Даньке, когда он подрастёт, кое-что в узел завяжу.

Я рассмеялась, представляя всю эту картину. Да уж, Даньке досталась строгая мама, а Кристиано жена.

– Фу! Это жестоко с твоей стороны, - продолжая посмеиваться, заявила я.

– Зато не будет таким бабником как его отец, - фыркнула она и скрестила руки на груди. Было видно, что Вику бесила сама мысль, что ещё какой-то год назад её волк был отъявленным бабником, но вот теперь он изменился, ну я так думала. Зачем ему кто-то, когда рядом с ним такая красотка как Вика? Не думаю, что Кристиано был дураком, чтобы наставлять Вике рога, потому что она могла ему отомстить за это, в этом я не сомневалась.

– О-о-о, я не знала, что Кристиано всё ещё бабник, - протянула я ехидно.

– Нет, но как представлю, сколько девок раздвигало перед ним ноги, так и хочется кое-кого кастрировать.

– Вика!

– Что?! Но это правда, слишком много женщин было в его жизни.

– Но ведь тебе нравится его опытность, так сказать, - поддела я её.

Она призадумалась, постукивая пальцем по губам.

– Что нет? – удивилась я, и моё удивление больше возросло, когда Вика начала краснеть.

– Ну, понимаешь, - начала она вдруг мямлить, что было непохоже на неё, - если бы я не знала, сколько юбок через него прошло, то так бы не реагировала. Меня бесит сама мысль, что он был с другими.

– Но ведь и ты не ангел. Или же нет?

Вика закатила глаза и фыркнула.

– Конечно же, я прекрасна как ангел, но вот характер у меня далеко не ангельский.

– Да ты сама скромность, как я погляжу, - усмехнулась я и взяла сына на руки. – Смотри, Герман, какая твоя тётя у нас скромница.

Когда я развернула сынишку так, чтобы он мог смотреть на Вику, он потянул к ней ручку. Ответив на пожатие Германа, она скорчила гримасу и малыш захихикал.

– И всё же ты ревнуешь?

– А как же! – с пылом воскликнула она. – Он мой только мой. Не люблю делиться, - пожала она плечами.

Я рассмеялась. Это было мило, что я даже немного позавидовала. А что ждёт меня с Алексом?

– Слушай, на счёт Алекса...
– вывела меня из ступора девушка.

Я посмотрела на ней и почувствовала, как слёзы наворачиваются на глазах. Чёрт, ненавижу эти перепады в настроении.

– Эй, а ну не плач, - кинулась она ко мне. – Он любит тебя и будет безумно рад тому, что ты жива... что вы живы, - кивнула она на Германа.
– Не думай, что он тебя забыл. Он помнит. Он... он ведь волк, или ты забыла? А волки однолюбы по своей природе.

– Я поняла, - вытерев слёзы, перебила я её. – Можешь не продолжать. Только скажи, он сильно страдает?

Вика молчала. Мне казалось, что она что-то хочет сказать, но никак не решится.

– Вик, пожалуйста, будь честна со мной. У него кто-то есть? – заметив, как она нахмурилась, я поправила себя. – Был?

– Нет, но...

– Что «но»?

– У нас есть няня. Такая мерзкая особа и она положила глаз на Алекса, но он молодец, хранит верность тебе, вернее твоей памяти.

Это конечно меня подбодрило, но знание того, что в доме, где жил мой мужчина, была женщина, которая не прочь присвоить его себе, бесило меня.

– Эй-эй, ты сына пугаешь!

– Что?

– Не рычи.

Я округлила глаза. Я рычу? Ох, а я даже не заметила. Правильно Вика сказала про Кристиано, что он только её, у меня было тоже самое с Алексом. Несмотря ни на что он был моим, а я его.

***

С тех пор, как Михаэль с остальными отправился на собрание Совета, Катя не находила себе места, на сердце было не спокойно. Она чувствовала, что что-то должно было произойти, но не могла определённо сказать, что именно. Ей казалось, что эта идея о вступлении её мужа в ряды Совета была ужасной. Да ещё и Макс вёл себя беспокойно, будто сынишка был против затеи его отца и дяди. Поначалу она решила, что у малыша поднялась температура, но нет, её не было. Макс плакал, а остальные детки вторили ему. Эта какофония просто выводила из себя. А учитывая то, что её нервы и так были на пределе из-за волнения о Михаэле, Катя была близка к нервному срыву. Нет, девушка, конечно, пыталась справиться с пятью детьми одна, потому что на горизонте не наблюдалось ни няни, ни Лены с Машей, но у неё это плохо получалось. Уделить внимание сразу пятерым – это было свыше её сил.