Влад непонимающе оглядел присутствующих и спросил:

– А в чем, собственно, дело?

– Не скажешь ли ты, Владислав, где потерял свою игрушку? – приступила к допросу директриса.

– Если бы знал где, то сходил бы туда и нашел! – резонно заметил ей Кондратюк. – И вообще, я не понимаю, вы что, из-за кубика меня сюда вызвали?

И директриса опять завела волынку о том, кто кого куда позвал, и как после этого пропал журнал, и где после этого был найден маленький кубик Рубика с хвостиком оборванной цепочки.

– Я мало что понял, – сказал после ее пространной речи Влад, – но одно знаю точно: в кабинете Элеоноры Дмитриевны я вообще никогда не был. У нас русский проходит на другом этаже.

– Как же там оказался твой кубик? – уже с настоящей угрозой в голосе спросила директриса.

– Понятия не имею, – ответил Влад и с презрительной заинтересованностью посмотрел на Исмаилова. Тот отвел взгляд. Люде это не понравилось.

– Ну вот что! Я не сомневаюсь, что кто-то из вас виноват. – Директриса раздраженно бросила кубик Рубика на стол перед собой. – Очень может быть, что вы сговорились втроем…

– А смысл? – перебил ее Кондратюк. – Как же с постулатом «ищи, кому выгодно»? Для чего ученикам 9-го «А» журнал «Г» класса?

– Предположить можно, – снисходительно заметила ему директриса и обратилась к Люде: – А скажи-ка, пожалуйста, Людмила, не знаешь ли ты, где был Исмаилов, когда ты ходила к Элеоноре Дмитриевне?

– В нашем кабинете математики, – твердо ответила Люда. – Мы убирали класс, потому что были дежурными.

– А когда ты вернулась, он все еще находился в классе?

Люда очень хорошо помнила, что в классе Сеймура не было, но почему-то с такой же твердостью в голосе ответила:

– Он был в классе и мыл доску.

– Ну что ж! – Директриса, брезгливо поджав губы, встала из-за стола, давая понять, что аудиенция закончена. – Конечно, камера предварительного заключения в школе не предусмотрена, поэтому идите пока на урок, но имейте в виду, что к этому делу вам еще придется вернуться!

Первым в коридор вышел Исмаилов, за ним – Люда. Дверь директорского кабинета закрыл за собой Кондратюк и сразу обратился к Сеймуру:

– Исмаил! Что все это значит?

– А я знаю? – не очень убедительно развел руки в стороны Сеймур.

– Люда! Может, ты объяснишь мне, что происходит? – Влад обернулся к девочке.

Она отрицательно помотала головой.

– Знаешь что, Кондратюк, – Исмаилов бросил на Влада взгляд, который опять сделался огненным и жестким. – Будь человеком, иди на русский! Мне с Павловой поговорить надо!

– Мне уйти, Люда? – спросил Влад.

– Да, Владик, пожалуйста! – ответила Люда и посмотрела на него умоляющими глазами. – Нам действительно надо поговорить! Не сердись!

Кондратюк понимающе усмехнулся и пошел по коридору к лестнице на третий этаж.

Исмаилов потащил Люду от директорского кабинета на первый этаж в закуток между слесарными мастерскими. От его цепких пальцев, жар которых она чувствовала через тонкую спортивную куртку, девочке сделалось почти дурно.

– Что ты такая белая? – встревоженно спросил ее Исмаилов.

– Не знаю, – выдохнула Люда. – Наверно, посттравматический шок…

– Это еще что такое?

– Это когда больно не в момент травмы, а тогда, когда самое страшное уже позади…

– Тебе больно?

– Мне отвратительно, потому что я ничего не понимаю! Похоже, ты нас с Владом разыграл, как фишки, в какой-то своей жуткой игре!

– С чего ты взяла?

– С того! Влад правильно сказал – «ищи, кому выгодно». Для нас с ним журнал 9-го «Г» никакой ценности не представляет. Он может быть нужен только тебе!

– Если ты так все хорошо понимаешь, то зачем меня прикрыла?

– Сама не знаю… – грустно покачала головой Люда. – Я… Я не знаю, что с тобой происходит, не знаю, почему тебя перевели в наш класс, но я тебе сочувствую… У меня сердце разрывается от сочувствия… Я думаю, что ты сам запутался и тебе нужна помощь… Разве не так? – Люда впервые посмотрела ему прямо в глаза. В них не было уже испепеляющего огня. В них плескалось настоящее неподдельное горе и мука. – Да что с тобой, Сеймур? – схватила она его за плечи и потрясла. – Очнись!

Исмаилов вдруг пристально посмотрел на нее и сказал:

– А хочешь, расскажу?

Люда только кивнула, боясь нарушить хоть словом возникшую между ними еще эфемерную связь, но все испортил звонок с урока. Он раздался неожиданно и так громко, что Люда с Сеймуром в унисон вздрогнули. Он стряхнул ее руки со своих плеч и медленно пошел по коридору прочь.