Шрифт:
Кеплеровы орбиты
В большинстве случаев эти эллипсы очень близки к окружностям. Земля в среднем находится на расстоянии в 149 миллионов километров от Солнца, однако в перигелии (в первых числах января), когда она ближе всего к Солнцу, это расстояние сокращается примерно на 5 миллионов километров по сравнению с расстоянием в афелии, который она проходит полгода спустя. Особенно дотошные читатели, возможно, заметили, что мы, жители северного полушария, ближе к Солнцу зимой, чем летом. Скажу только, что расстояние до Солнца не имеет отношения к смене времен года [43] .
43
Все дело в наклоне земной оси. Северное полушарие больше времени обращено к солнцу в июне, июле и августе, а в Южном все наоборот. Вы себе не представляете, какая это распространенная ошибка.
Кеплер докопался до эллиптических орбит далеко не сразу. Во-первых, он предположил, что если планеты движутся по такой простой орбите, наверняка какой-нибудь астроном это уже обнаружил. Во-вторых, он много раз заходил в тупик. Один из самых интересных тупиков привел к созданию трактата под потрясающим названием «Mysterium cosmographicum», где Кеплер выдвинул гипотезу, что орбиты всех планет определяются вписанными друг в друга платоновыми телами, то есть правильными многогранниками — этакая астрономическая матрешка.
Орбиты шести известных тогда планет (до Сатурна) и правда примерно соответствуют соотношениям, которые получается, если куб вписать в тетраэдр, тетраэдр — в додекаэдр, додекаэдр — в икосаэдр, икосаэдр — в октаэдр и все это — в сферу. Это очередной пример того, как симметрия вдохновляла научные изыскания. Еще это пример того, как симметрия оказалась абсолютно ни при чем. Кеплеру просто повезло, что такая пропорция случайно совпала — очень приблизительно — с реальным положением дел.
Законы планетарного движения Кеплера объясняли все очень хорошо, однако гелиоцентрическая модель угналась за ними не сразу. К счастью, в 1609 году, когда Кеплер наконец опубликовал свой трактат «Astronomia nova», Галилей уже строил свой первый астрономический телескоп.
Галилей увидел, что у Меркурия и Венеры — теперь мы знаем, что это внутренние планеты, которые находятся ближе всего к Солнцу — есть фазы, совсем как у Луны, соответствующие их движению вокруг Солнца. Увидел, что Млечный Путь –
не что иное, как масса бесчисленных звезд, собравшихся в скопления.
Однако сильнее всего его потрясло множество спутников у Юпитера.
В небе вокруг Юпитера движутся три звезды — совсем как Венера и Меркурий вокруг Солнца.
Если даже Юпитер — центр собственной маленькой системы, как может Земля быть центром мироздания?!
У Галилея все сложилось несколько лучше, чем у Бруно. Его всего-навсего заставили публично отречься от своих воззрений и пожизненно заключили под домашний арест. К концу XVII века вера в существование иных планет уже перестала быть крамолой. В 1698 году голландский физик Христиан Гюйгенс, одним из первых, в числе прочих своих достижений, заговоривший о свете как о волне, выразился следующим образом:
Почему же каждая из этих звезд не может иметь такую же пышную свиту, как наше Солнце — свиту из планет, которым прислуживают луны?
И с ним не приключилось ничего плохого — по крайней мере церковь с ним ничего не сделала.
Когда куда-нибудь идешь, то все равно куда-нибудь придешь
Коперник одним из первых осознал великую истину: наше место во вселенной ничем не примечательно. Этот урок человечеству надо усваивать раз за разом. Наша посредственность простирается далеко за пределы Солнечной системы. Галилео отметил, что во вселенной бесчисленное множество звезд, и у всех равное право претендовать на звание центра вселенной.
Система шаровых скоплений в проекции на плоскость галактики. Галактическая долгота отмечена через каждые тридцать градусов. «Локальная система» целиком лежит в пределах самого маленького кружка, обведенного сплошной линией, имеющего радиус в тысячу парсеков. Более крупные кружки, обведенные сплошной линией, также гелиоцентричны, но их радиусы возрастают с интервалом по 10 000 парсеков. Пунктиром отмечена предполагаемая большая ось системы, пунктирные круги концентричны относительно ее центра. Точки примерно в четыре раза больше настоящих диаметров скоплений в таком масштабе. Девять скоплений отстоят от плоскости галактики более чем на 15 000 парсеков и не включены в эту схему.
В 1918 году астроном Харлоу Шепли составил карту 69 шаровых скоплений на Млечном Пути. Это очень тесные кучки по сто тысяч звезд, а то и больше, и резонно было предположить, что шаровые скопления распределены симметрично относительно центра галактики. Шепли обнаружил, что наше место нельзя считать привилегированным даже в пределах собственной галактики. Мы всего лишь одна из примерно 10 миллиардов звездных систем из глухой провинции.