Главный герой рассказа, чтобы опровергнуть нелепое суеверие, согласился провести ночь в комнате с привидениями...
Красная комната.
– Могу вас уверить, - сказал я, - что потребуется очень осязаемое привидение, чтобы испугать меня.
И я встал перед камином со стаканом в руке.
– Это ваше собственное желание, - сказал сухорукий человек, бросив на меня косой взгляд.
– Я живу уже двадцать восемь лет на свете, - сказал я, - и до сих пор еще не видел привидений.
Старая женщина сидела, пристально глядя в огонь; ее бледные глаза были широко раскрыты.
– Ай!
– - вмешалась она.
– Вот вы прожили двадцать восемь лет, а, наверно, не встречали ничего похожего на этот дом. Немало вы еще увидите, коли у вас на плечах только двадцать восемь лет.
– Она медленно качала головой из стороны в сторону. - Немало можно еще увидеть на свете горя!
Я подозревал, что старики стараются усилить своим настойчивым жужжанием призрачные ужасы этого дома. Я поставил на стол свой пустой стакан, окинул взглядом комнату и мельком уловил в конце ее, в невероятном старинном зеркале, свое отражение, укороченное и расширенное до невозможности.
– Ну, так что ж, - сказал я, - если я что-нибудь увижу сегодня ночью, я научусь многому; ведь я подойду к делу без всякой предвзятости.
– Это ваше собственное желание, - снова повторил сухорукий.
Я услышал стук палки и тяжелые шаги снаружи по плитам коридора. Дверь заскрипела на петлях, и в комнату вошел второй старик, более согнутый, более морщинистый, более дряхлый, чем первый. Он опирался на одинокий костыль, глаза его были защищены щитком, а полувывороченная бледно-розовая нижняя губа отвисла, обнажая разрушающиеся желтые зубы. Он направился к креслу по другую сторону стола, грузно опустился в него и начал кашлять. Человек с сухой рукой бросил на вновь пришедшего быстрый взгляд, отражавший явную неприязнь; старуха не обратила внимания на появление нового гостя и продолжала все так же пристально смотреть в огонь.
– Я говорю, что это ваша собственная воля, - сказал сухорукий, когда кашель на минуту утих.
– Почему вы не пьете?
– спросил он новоприбывшего, подвигая к нему пиво.
Старик налил себе полный стакан трясущейся рукой; расплескал на стол. Чудовищная тень его корчилась на стене, передразнивая его движения.
Я должен сознаться, что совсем не ожидал найти таких гротескных стариков. Я всегда находил в дряхлости что-то нечеловеческое, что-то атавистическое и унижающее; у стариков, мне кажется, человеческие свойства почти нечувствительно отпадают день за днем. Эти трое вызывали во мне чувство неловкости своим натянутым молчанием, своими согнутыми фигурами, своим явным недружелюбием ко мне и друг к другу.
– Если, - сказал я, - вы укажете мне эту вашу комнату с привидением, я прекрасно устроюсь в ней на ночь.
Старик с кашлем внезапно отдернул голову назад, заставив меня даже вздрогнуть, и бросил на меня из-под зонтика еще один взгляд своих красных глаз. Но никто не ответил мне. Я подождал минуту, переводя глаза с одного на другого.
– Если, - сказал я несколько громче, - если вы укажете мне эту комнату с привидением, я избавлю вас от необходимости занимать меня.
– Там есть свеча на плите за дверью, - сказал сухорукий; обращаясь ко мне, он упорно смотрел на мои ноги.
– Но если вы хотите отправиться в красную комнату сегодня ночью...
– Да уж если не сегодня, то когда же?
– - сказала
старуха.
– О... идите один!
– Прекрасно, - ответил я.
– А как мне пройти?
– Идите все прямо по коридору, - сказал старик, - пока не придете к двери; за ней вы найдете винтовую лестницу и на середине ее площадку и другую дверь, обитую байкой. Пройдите через нее и спуститесь по коридору до конца. Красная комната будет у вас по левую руку вверх по ступенькам.
– Правильно ли я запомнил?
– - сказал я и повторил его указания. Он поправил меня в одной мелочи.
– Вы в самом деле идете туда?
– спросил человек со щитком. Он в третий раз окинул меня взглядом, сопровождаемым странным, неестественным подергиванием лица.
– Да уж если не туда, так куда же?
– сказала старуха.
– Я для того и приехал, - сказал я и направился к выходу. Старик со щитком над глазами встал и, пошатываясь, обошел стол, чтобы быть поближе к остальным и к огню. У двери я остановился и оглянулся на них: они сидели близко друг к другу, темные на фоне огня, и глядели на меня через плечо с сосредоточенным выражением на своих дряхлых лицах,
– Спокойной ночи, - сказал я, открывая дверь.
– Это ваша собственная воля, - повторил сухорукий.
– Я оставил дверь широко раскрытой, пока свеча не разгорелась как следует; потом закрыл ее и пошел по холодному, гулкому коридору.
Должен сознаться, что странные фигуры этих трех старых пенсионеров, на попечение которых остался замок, и потемневшая старинная комната управляющего, где они собрались, немного подействовали на меня, несмотря на усилия сохранить трезвое настроение. Эти люди, казалось, принадлежали к другому веку, более раннему, когда все явления духовной жизни отличались от явлений нашего времени: были менее достоверны, - к веку, когда верили в предзнаменования и колдунов, а существование привидений не вызывало ни в ком сомнений. Самое существование этих стариков представлялось мне призрачным; покрой их платья - порождением умершей мысли, убранство и устройство их комнаты - призрачными мыслями исчезнувших людей, которые скорее тяготили и разделяли жизнь сегодняшнего дня.