– Автобус опоздал? – сочувственно спросила Тильде.

– Нет. Сиделка, которая присматривает за Инге, опоздала на четверть часа. Вертихвостка пустоголовая!

– Вот некстати!

– Что-то случилось?

– Боюсь, да. У Юэля сидит генерал Браун. Оба хотят тебя видеть.

«Вот не повезло: опоздать как раз в тот день, когда здесь Браун!»

– Чертова девка, – в который раз помянул он сиделку и направился к кабинету начальника.

Юэль обладал военной выправкой и проницательным взглядом голубых глаз, которые отлично подошли бы и его предку адмиралу. Проявляя вежливость к Брауну, он заговорил с Петером по-немецки. Все образованные датчане свободно владели немецким – впрочем, как и английским.

– Где вы пропадаете, Флемминг? Мы заждались!

– Прощу прощения, – по-немецки ответил Петер, не пускаясь в объяснения: оправдываться считал ниже собственного достоинства.

Генералу Брауну было за сорок. Вероятно, когда-то он слыл красавцем, но взрыв, погубивший его легкое, отхватил также и часть челюсти, так что правую половину лица обезобразило. Не исключено, именно из-за увечья он всегда был подтянут и одет в безупречную полевую форму, дополненную высокими сапогами и пистолетом в кобуре.

Он был вежлив и в разговоре разумен, а говорил так тихо, будто шептал.

– Соблаговолите взглянуть на это, инспектор Флемминг. – Он разложил по столу Юэля несколько газет, развернутых так, чтобы видна была одна особенная статья. Статья, понял Петер, в каждой газете была одна и та же: о нехватке в Дании сливочного масла, с упреками в адрес немцев, которые, дескать, все масло вывозят в Германию. Одна из газет была канадская «Глоб энд мейл», две другие – американские «Вашингтон пост» и «Лос-Анджелес таймс». Среди них красовалась и подпольная датская – «Положение дел». Рядом с профессиональными изданиями выглядела она жалко и любительски, но статья, которую они перепечатали, попала к ним именно из нее. Это был маленький, но триумф антинемецкой пропаганды.

– Нам известны имена тех, кто занимается этой доморощенной публицистикой, – с олимпийским спокойствием произнес Юэль.

Петера покоробило. Сказано было так, словно это Юэль, а не его достославный предок победил шведский флот в бухте Кёге.

– Разумеется, мы можем их всех арестовать, но я предпочел бы оставить все как есть, под строгим присмотром. Тогда, если они совершат что-то серьезное – взорвут мост, например, – мы будем знать, чьих рук это дело.

На взгляд Петера, это была глупость. Сейчас их надо арестовывать, сейчас, а не когда примутся взрывать мосты! Но он уже не раз говорил Юэлю, что думает по этому поводу, так что теперь стиснул зубы и промолчал.

– Такие меры были бы приемлемы, будь эта деятельность ограничена пределами Дании, – указал Браун. – Но история разошлась по всему миру! Берлин в ярости. Надо иметь в виду: последнее, что нам нужно, – карательные операции. Тогда город наводнят гестаповцы в ботфортах, начнут мутить воду, бросать людей в тюрьмы, и одному Богу известно, чем все закончится!

Петер чувствовал себя очень довольным. Новость произвела как раз то действие, на которое он рассчитывал.

– Я уже этим занимаюсь, – громко произнес он. – По моим данным, американские газеты получили информацию от новостного агентства Рейтер, а оно раздобыло ее в Стокгольме. Полагаю, «Положение дел» контрабандой вывозится в Швецию.

– Отличная работа! – похвалил Браун.

Петер искоса глянул на Юэля, который, похоже, злился.

«Еще бы, – подумал Петер. – Как следователь я сильнее, и истории вроде сегодняшней лишний раз это подтверждали».

Два года назад, когда должность начальника отдела освободилась, Петер претендовал на нее, но досталась она Юэлю. Петер, будучи несколькими годами моложе, имел больше раскрытых дел. Юэль, однако, принадлежал к узкому кругу городской элиты, которая состояла из однокашников и, по мнению Петера, сговорилась делить между собой все лучшие посты и не подпускать к ним тех, кто со стороны, будь они даже в сто раз толковее.

– Но как его вывезли, это «Положение дел»? Все посылки проверяет цензура.

Петер помедлил с ответом. Разумнее, конечно, прежде чем говорить о своих подозрениях, сначала получить какое-то им подтверждение. Информация, которую ему сообщили из Швеции, может оказаться неверной. Однако Браун, извольте, роет землю и бьет копытом, и увиливать от ответа сейчас не время.

– У меня есть некоторые соображения. Вчера вечером мне позвонил приятель, наш стокгольмский коллега. Он осторожно навел в Рейтер справки. Подозревает, что газета прибывает туда с рейсом «Люфтганзы» из Берлина в Стокгольм, который делает у нас промежуточную посадку.

Браун в возбуждении покивал.

– Значит, если обыскать всех пассажиров, которые садятся на самолет в Копенгагене, мы найдем последний номер газеты!

– Да.

– Сегодня есть рейс?

У Петера упало сердце. Это не его метод, он так не работает. Предпочитает получить проверенную информацию, а уже потом начинать облаву. Однако по сравнению с вялостью и осторожностью Юэля агрессивный подход Брауна покорил приятной новизной.

– Да, через несколько часов, – отозвался он, скрывая сомнения.