Там, наверное, должно было быть слово 'немедленно', но очень сложно говорить, когда поверх губ лежит рука, а пальцы сильно сдавливают челюсть, стоит пошевелиться.

Весь лихой задор, которым светились ее глаза, мгновенно сменился изумлением и испугом.

— Приглашенный гость неприкосновенен, пока он ведет себя, как гость.

Звуки сами собирались в слова, которые я никогда не слышал, но искренне считал правильными. Я произносил с такой же уверенностью, как говорят, что солнце встает на востоке, словно закон — настолько же нерушимый, как полдник в семнадцать вечера.

— Ты в шаге от того, чтобы перестать быть гостем.

Я медленно убрал руку. Девушка резко отшагнула назад, оттирая лицо рукавом рубашки.

— Совсем с ума сошел! — С негодованием крикнули мне.

Я с горечью посмотрел на белоснежную точку в траве, у подножия скалы. Кто бы говорил.

— Да как ты посмел!

— Подарить тебе мороженое?

— Поднять на меня руку!

— Женщина, я за это мороженое три месяца пытал человека током, — припомнил и вернул я ей холодную улыбку. — Не испытывай мое терпение и просто уходи.

— Не уйду, — заупрямилась пока еще гостья, но теперь поглядывала с опаской. — Пока не извинишься.

— За что? — Искренне удивился я. — За желание поделиться своим счастьем?

— Ну, нет, — смутилась она. — За то, что ты сделал у ларя с мороженым.

— А что я сделал? — Поднял я бровь.

— Ты очередь держал. Пять минут!

— Я мечтал о мороженом девять лет. Я сбежал ради него оттуда, откуда никто и никогда не сбегал! Друг, прикрывавший меня, возможно, при смерти! — Теперь мой голос повышался до уровня грома. — Могу я потратить пять минут на этот выбор или нет?!

— Прости… Просто, наставник сказал, что ты должен извиниться, — девушка опустила глаза и заерзала кончиком ботинка по камню.

— И ради этого ты выкинула мороженое? — Изумился я.

— Ты должен был заплакать, я бы пообещала купить новое, если ты извинишься, — совсем тихо прошептала она.

Я с силой провел ладонью по лицу. Верно говорил дядя Сергей, потирая синяк на скуле: что там у этих женщин на уме — неведомо.

— Давай уже говори про родителей и проваливай.

— А? — Удивленно вскинулась она.

— Ну, вот это: 'Ты знаешь, кто мой отец'?

— А причем тут мой папа?

— Может, он достойный и уважаемый человек, ради которого тебя можно будет простить.

Девушка дернулась, как от удара. А я двинулся вперед, заставляя гостью смещаться в сторону лестницы.

— Послушай, я… была не права. Я извиняюсь, честно. Я не знала, — зачастила девушка. — Это задание учителя. Нас так учат — лишить всего и дать надежду на лучшее.

— Теперь у меня ничего нет. Работает?

— Да заладил ты со своим мороженым! Давай я куплю тебе новое!

— Мне — зачем? Это твое мороженое.

— Тогда я куплю его себе!

— Не получится. На свете только одно мороженое, которое я тебе подарил. Другого не будет. — Я довел девушку до лестницы, указал вниз и развернулся к ней спиной.

— Да постой ты! Вот, держи, — в руку тыкнулся бумажный уголок, а затем в ладонь попытались вложить прямоугольник.

Я не брал и просто зашагал обратно, к краю скалы.

— Тогда в карман положу, — не унималась она и все-таки выполнила задуманное. — Ну прости, а?

— Прими мой подарок, — кивнул я вниз, на траву. — Тогда прощу.

— Но там тигры!

— Ты боишься тигров, но не боишься меня? — С изумлением посмотрел я на нее.

— Но ведь ты шутил… ну, про пытки и побег? — Робко уточнили в ответ.

Только головой покачал в ответ. Примерился к уступу — слева выходил довольно пологий спуск вниз — и одним движением соскочил вниз, скользя на пятках кед и страхуя себя руками, окутанными даром.

— Куда, там тигры! — взвизнул девичий крик за спиной.

— Император тигра не обидит, — проворчал я, отряхивая шорты.

Повернул голову и посмотрел на утес — там уже никого не было. Сбежала.

Сквозь парк бежала девочка, в панике рассматривая людей на своем пути, вглядываясь в лица прохожих с единственной мыслью — кто может помочь? Она уже кричала о помощи — трижды. Но парк забирал все звуки, подменял крик о помощи воем дикого зверя, прятал в кронах деревьев. Тогда она решила искать помощи самостоятельно — просто чтобы не стоять, бессильно осознавая, что из-за ее глупости умирает человек.