Осознав, что сейчас произойдет, все и получилось — абсолютно спонтанно. Строгое 'он мой', равнодушие на лице сопровождающего и дрожащее, угловатое тельце под рукой. Стрелять в собственность аристократа, пусть тот и ребенок — дураков нет. Но и проблемы от 'собственности' теперь — тоже лично ее.

Так и появился в особняке кот с именем 'Тигр', растревожив в первые часы своего в нем пребывания эдак с десяток человек — отмыть, сделать прививки, накормить, найти ошейник, подравнять коготки, представить местным Мухтарам не в качестве еды, а полноценным жителем. И уже потом можно было усесться в тенечек беседки, терпеливо ожидая папу. Вопрос, который мучил Нику всю неделю, но не мог быть решен по телефону, ждал своего ответа.

Увы, папе некогда было приезжать в такую даль, а путешествовать самой запрещал устав лицея. Даже на каникулы отпускали неохотно, и наблюдая за суетой охранения легко угадывалось, почему. Каждый выезд в столицу — полноценная боевая операция. После зоопарка охрана и вовсе ходила на ушах — как же, под их носом, да чужой одаренный, да чуть ли не убил… В общем, существование мальчика — которого — не — было признали. Не хотели, очень не хотели, но потом кто-то молнией сбил самолет. Кто-то подозрительно похожий на описания воспитанников.

Последовали официальные извинения перед ночными бегунами. Ника была не в претензии — за исполнение сложного Обета она чуть подросла в силе. Зато мальчики, все еще сияя фингалами, не были столь благодушны, однако извинения все же приняли. Им же хуже, дар любит благородство.

Нервные беседы руководства лицея с родителями прошли мимо нее, но по слухам — телефон не замолкал ни на минуту. Родители учеников очень уважали хозяина, и вовсе не выставляли никаких претензий, просто выражали легкую обеспокоенность.

Тех, кто по умнее, заботило категорическое невмешательство детей в процесс расследования — дети живы и ладно, и надо бы это положение дел сохранить, не становясь ценными свидетелями. Упавший самолет и его поиски — чужие проблемы и очень желательно быть от них подальше. Особенно, когда поисковики поймают-таки диверсанта за хвост — потому как по другую сторону хвоста может оказаться некто гораздо зубастей загонщиков.

Менее дальновидные рефлексировали по уже случившемуся, переживая за здоровье своих оболтусов и усилием воли удерживаясь от пошлого 'за что я плачу вам такие бешенные деньги?!'. Потому как даже самые скандальные прекрасно знали, что на князя Долгорукого можно наорать ровно один раз в жизни. Вот если бы был по эту сторону трубки кто по проще… Но кому-то попроще не доверили бы своих детей.

А вот старые семьи — отчего-то доверяли самой обычной школе. И это сильно удивляло юную наследницу.

В памяти был еще свеж визит на одно из родовых предприятий — огромного, полного шума механизмов, пропитанного запахом металла и машинного масла, неспешной суетой огромных, но очень добрых дядек, с нежностью и заботой наблюдающих за ее робкими шагами по длинным, кажущимся бесконечными, цехам и переходам. Когда папа сказал, что следующие три года все вокруг будут работать, чтобы она могла учиться, это шокировало маленькую девочку куда сильнее, чем какие-то скучные цифры, ценности которых она в то время еще не понимала. Ника пообещала учиться только на отлично — даже не папе, а начальникам цехов, уважительно столпившихся чуть поодаль. И обещание пока держала. Так зачем были эти жертвы, если старшие семьи вполне обходились обычной школой?

Папа говорил — они не могут обеспечить ее безопасность в городе, а учиться дома совсем не то, что в окружении равных ей сверстников. Папа пугал плохими людьми, желающими навредить роду, рассказывал о том, как ей будет хорошо в лицее. Он бы мог не говорить ничего — дочь и не собиралась спорить. Все казалось предельно понятным — сильные семьи учились отдельно, создавая собственные школы для себя и союзников. Те, кто послабее или привык держаться наособицу, платили Очень Сильному Клану за обучение своих детей. Ее задача — взять от обучения максимум, чтобы многолетний труд хороших людей не прошел даром.

До событий последней недели она не подвергала сомнению такое положение дел — действительно, у многих кланов были свои школы, и они даже соревновались с лицеем на ежегодных соревнованиях. Так что за 'старые семьи' и почему они игнорируют установленный порядок?

Ника никогда не считала свою семью слабой. Еремеевы, конечно, не столь благозвучны, как Романовы или Орловы, и нет за плечами тысячелетий истории. Но те столетия, счет которым аккуратно велся внутри семьи, выглядели вполне славно и достойно, были наполнены свершениями предков и великими победами. А еще там, в глубине веков, таилась небольшая хитрость, благодаря которой род не уступал в мощи сильнейшим семьям страны. Об этом не было упоминаний в родовой хронике, но как-то вечером, перед огнем камина, слегка хмельной от удачной сделки отец поведал, как давным — давно храбрый пра — пра — пра — много раз предок при штурме очередной твердыни соперника украл себе прекрасную невесту и умудрился в себя влюбить. Так в тогда еще вполне обычный род царских дружинников влилась кровь древней восточной династии. И если Ника посмотрит в зеркало, то наверняка увидит характерные черты лица. Предприимчивый предок еще и Силу Крови их спер, так как своей не имелось. А потом и сын их привел себе невесту из дальнего похода, по совету отца забрав главную ценность из разоряемого дворца противников, пока остальные дурни цеплялись за бесполезное золото и самоцветы… Отец в ту минуту отвел в глаза и смущенно добавил — как-то даже вошло в традицию. Ну не был ровней простой московский дружинник князьям и вельможным боярам — кто бы отдал ему свою дочку!? Вот и выкручивались, обаянием, заботой и лаской пленяя сердца чужестранных принцесс. Потому что без взаимности все закончилось бы кучкой пепла вокруг оплавленного гербового значка.

Разумеется, у папы с мамой все было иначе, род набрал силу и в тайных похищениях не было нужды. Ника в это искренне верила.

В общем, их кровь — точно не слабее! Ну, ладно, пусть этот мальчик богаче. Ну и что? Зато она могла сжечь его вместе с тиграми. Вот только без тигров не могла. И отдельно тигров без мальчика — тоже не могла. Там даже ограда бы пострадала — слишком огромную силу род получил от восточной красавицы, да еще изрядно преумножил. Так почему этот наглый мальчишка — старшая семья, а они — нет?! Почему ему можно учиться среди обычных детей? Не то, чтобы ей очень хотелось, но сам факт!