— О-хо-хо… Я изложил тебе эту идею только для того, чтобы от нее отделаться, — сказал Денисон. — Но должен найтись еще какой-нибудь выход. Послушай, Мэнс, шестнадцать лет назад сложилась ситуация, за которой последовало все остальное, и не по людскому капризу, а явно в соответствии с логикой событий. Предположим, что я не появился. Разве Гарпаг не мог подыскать другого псевдо-Кира? Конкретная личность царя не имеет значения. Другой Кир, естественно, отличался бы от меня миллионом деталей в повседневном поведении. Но если он не будет безнадежным идиотом или маньяком, а окажется просто разумным и порядочным человеком — надеюсь, уж этих-то качеств ты за мной отрицать не станешь, — тогда его карьера будет такой же, как у меня, во всех важных деталях, которые попадут в учебники истории. Ты знаешь это не хуже меня. За исключением критических точек, время всегда восстанавливает свою прежнюю структуру. Небольшие расхождения сглаживаются и исчезают через несколько дней или лет — действует обычная отрицательная обратная связь. И только в решающие моменты может возникнуть связь положительная, когда изменения с течением времени не пропадают, а нарастают. Ты же знаешь об этом!

— Еще бы! — хмыкнул Эверард. — Но, как следует из твоих же собственных слов, твое появление и было таким решающим моментом. Именно оно навело Гарпага на его идею. Иначе… Можно предположить, что пришедшая в упадок Мидийская империя развалится на части и, возможно, станет добычей Лидии или туранцев, потому что у персов не окажется необходимого им вождя, по рождению получившего божественное право царствовать над ними… Нет, к пещере в этот момент я подойду только с санкции кого-нибудь из данеллиан, не меньше.

Денисон взглянул на Эверарда поверх чаши, которую держал в руке, потом опустил ее, не отводя от собеседника глаз. Его лицо застыло и стало неузнаваемым. Наконец он очень тихо сказал:

— Ты не хочешь, чтобы я вернулся?

Эверард вскочил со скамьи. Он уронил свою чашу, и она со звоном упала на пол. Разлившееся вино напоминало кровь.

— Замолчи! — выкрикнул он.

Денисон кивнул.

— Я царь, — сказал он. — Стоит мне шевельнуть пальцем, и эти стражи разорвут тебя на куски.

— Ты просишь о помощи чертовски убедительно, — огрызнулся Эверард.

Денисон вздрогнул. Прежде чем заговорить, он какое-то время сидел неподвижно.

— Прости меня. Ты не представляешь себе, какой это удар… Да, конечно, это была неплохая жизнь. Ярче и интереснее, чем у большинства. К тому же это очень приятное занятие — быть полубогом. Наверное, поэтому через тринадцать лет я и отправлюсь в поход за Яксарт: поступить по-другому, когда на меня устремлены взгляды этих львят, я просто не смогу. Черт, я бы даже сказал, что ради этого стоит умереть.

Его губы искривились в подобие улыбки.

— Некоторые из моих девочек абсолютно сногсшибательны! А еще со мной всегда Кассандана. Я сделал ее старшей женой, потому что она смутно напоминает мне Синтию. Наверное, поэтому. Трудно сказать — ведь столько времени прошло. Двадцатый век кажется мне нереальным. А хороший скакун доставляет куда больше удовольствия, чем спортивный автомобиль… И я знаю, что мои труды здесь не напрасны, а такое может сказать о себе далеко не каждый… Да, извини, что я на тебя наорал. Я знаю, ты бы мне помог, если бы осмелился. А раз ты не можешь — а я тебя в этом не виню, — не нужно жалеть обо мне.

— Перестань! — простонал Эверард.

Ему казалось, что в его мозгу вращаются бесчисленные шестерни, перемалывающие пустоту. Над своей головой он видел разрисованный потолок: изображенный на нем юноша убивал быка, который был и солнцем, и человеком одновременно. За колоннами и виноградными лозами прохаживались с луками наготове стражи в чешуйчатых доспехах, напоминавших шкуру дракона; их лица казались вырезанными из дерева. Отсюда было видно и то крыло дворца, где находился гарем, в котором сотни, а то и тысячи молодых женщин ожидали случайной прихоти царя, считая себя счастливейшими из смертных. За городскими стенами раскинулись убранные поля, где крестьяне готовились принести жертвы Матери-Земле, чей культ существовал здесь задолго до прихода ариев, а они появились здесь в темном, предрассветном прошлом. Высоко над стенами словно парили в воздухе горы; там обитали волки, львы, кабаны и злые духи. Все здесь было уж слишком чуждым. Раньше Эверард считал, что с его закалкой любая чужеродность будет ему нипочем, но сейчас ему вдруг захотелось убежать и спрятаться: вернуться в свой век, к своим современникам, и забыть там обо всем.

Он осторожно сказал:

— Дай мне посоветоваться кое с кем из коллег. Мы детально проверим весь период. Может найтись какая-нибудь развилка, и тогда… Моих знаний не хватит, чтобы справиться с этим самому, Кит. Мне надо вернуться назад в будущее и проконсультироваться. Если мы что-то придумаем, то вернемся… этой же ночью.

— Где твой роллер? — спросил Денисон.

Эверард махнул рукой.

— Там, среди холмов.

Денисон погладил бороду.

— А точнее ты мне не скажешь. Да, это разумно. Я не уверен, что сохранил бы выдержку, если бы знал, где достать машину времени.

— Я не имел этого в виду! — запротестовал Эверард.

— Не обращай внимания. Ладно, это не важно. Не будем пререкаться по пустякам. — Денисон вздохнул. — Отправляйся домой и подумай, что здесь можно сделать. Сопровождение нужно?

— Не стоит. Без него ведь можно обойтись?

— Можно. Благодаря нам тут безопаснее, чем в Центральном парке.

— Это не особенно обнадеживает. — Эверард протянул товарищу руку. — Только верни моего коня. Я очень не хотел бы его потерять — животное выращено специально для Патруля и приучено к темпоральным перемещениям. — Их взгляды встретились. — Я вернусь. Лично. Каким бы ни было решение.