— Как я догадываюсь, у вас есть что-то на уме, — сказал Рейно.

Догадаться было нетрудно — полевой агент должен быть сообразительным.

Эверард кивнул.

— Мне понадобятся несколько помощников. Сможете найти парней покрепче и чтобы хорошо знали местность? Сегодня ночью мы проникнем в парижский дом де Бюше. Шайка грабителей проведала, что там мало людей — узник, пара охранников, ну, может, еще повар, — и решила попытать счастья. Мы похитим ценности, какие под руку подвернутся, а заодно уведем Марло, якобы ради выкупа. В той суматохе, что вскоре поднимется, кому будет дело до него? Грабители решат, что выкупа не получат, перережут похищенному горло и сбросят труп в Сену. — Помолчав, Эверард добавил: — Надеюсь, посторонние люди не слишком пострадают в ходе операции.

Волею обстоятельств Патруль иногда бывает жесток, как сама история.

После вечернего звона, когда погасли городские фонари и затворились ворота в крепостной стене, уже никто не мог расхаживать по улицам, кроме стражников и ночных татей. Темпороллер возник на совершенно безлюдной улице. Нетипичная машина — огромная, на восемь седел, — звучно чавкнула городской грязью, утверждаясь на мостовой.

Эверард и его команда быстро спешились. Зажатая между внешней стеной и высокими галереями узкая улица тонула во мгле, холоде и смраде. А что на фасаде одного из домов под самой крышей светились два окошка, так они лишь усугубляли окружающий мрак. Но пришельцы, разумеется, видели отменно, даром что носили светоусиливающие очки — на вид гротескные маски. Под стать им была и нищенская, сплошь в грязи и заплатах, одежда. Все запаслись ножами; двое прихватили топоры; у одного была шипастая палица, еще у одного — боевой шест-квотерстафф. У командира на поясе висел меч-фальшион, короткий, с расширяющимся от рукояти и скругленным на конце клинком, — это чтобы проще было принять Эверарда за бандита.

Взглянув на светящиеся окна, Мэнс выругался по-английски.

— Там кто-то еще не спит? Или это просто ночник? Ладно, приступаем. — И перешел на темпоральный, поскольку дни рождения его команды были рассеяны по нескольким будущим столетиям и по всему земному шару: — Иэн, стреляй.

По словам Марло, входная дверь массивна и крепка и вдобавок заперта изнутри на засов. Сейчас крайне важен темп. Когда поднимется переполох, соседи, может, и не рискнут прийти на выручку, но обязательно пошлют кого-нибудь на поиски ближайшего отряда стражи; либо эти предки полиции быстрого реагирования сами явятся на шум. К этому моменту группа Эверарда должна будет выполнить свою задачу и исчезнуть, не оставив следов, которые содержали бы хоть малейший намек на сверхъестественное.

Стоявший возле темпороллера Иэн отдал честь и развернул установленную на раме мортирку. Ее сконструировал самолично Эверард; на изготовление и испытания было потрачено немало человеко-часов. Пушка бабахнула, вышибив из двери изрядный кус твердой древесины. Грохоту выстрела вторил треск; створка косо повисла на одной петле, сорвался засов. У входа останется бревно — якобы налетчики воспользовались тараном. Чтобы справиться с такой дверью, нужны исключительно сильные люди; данное обстоятельство, конечно же, встревожит тамплиеров, но они наверняка найдут приемлемое объяснение.

Эверард ринулся вперед, за ним последовали Табарин, Росни, Хайман и Уль. Они взлетели на крыльцо, проникли за дверь, из вестибюля попали в крытый двор. Там образовали шеренгу с командиром посредине и замерли, озирая просторное помещение с высокими колоннами, с каменным полом. В противоположной стене дверь, ведущая на кухню, была заперта на ночь. Из мебели лишь железный сундук, три скамьи и большой прилавок, а на нем — четыре сальные свечи, разливающие тусклый водянистый свет и дрянной запах. Справа в стене — дверь на лестницу, ведущую в подвал для хранения ценностей; дверь заперта на врезной замок с узорными накладками. Возле нее съежился крепыш в коричневой орденской рясе; он вопит, сжимая алебарду.

— Успокойся! — испытал Эверард в деле новообретенный гортанный парижский диалект. — Положи палку, и мы тебя пощадим.

— О нет, клянусь мощами Христовыми! — выкрикнул храмовник. — Магистр Фульк! Мой господин! На помощь!

Эверард дал знак подчиненным, они метнулись к монаху с двух сторон.

Убивать, конечно же, не собирались. В их оружие были вмонтированы ультразвуковые парализаторы. Очнувшись, монах решит, что его оглушили ударом по затылку. Придется его аккуратно стукнуть дубинкой, для достоверности.

Из вестибюля в зал вбежали двое — при оружии, но без одежды: должно быть, сорвались с коек. Тот, что пониже и покряжистее, держал алебарду. У второго, высокого, был длинный прямой меч; по клинку, словно тусклое пламя, бегали отсветы. Эверард сразу узнал орлиное лицо мечника — Марло не единожды тайком снимал его микросканером и снимки заодно с другими приобщал к докладу. Может, надеялся по завершении миссии и по возвращении домой любоваться ими снова и снова?

Фульк де Бюше, рыцарь Храма.

— Ха! — рявкнул тамплиер. — Эй, кто-нибудь, идите сюда, полюбуйтесь! — И — Эверарду, насмешливо: — Они придут и вышвырнут отсюда туши зарезанных свиней.

В дверях столпилось полдюжины монахов, и повзрослее, и совсем юных. Безоружные, растерянные, взывающие к святым, но — свидетели.

«Да чтоб тебя!» — внутренне застонал Эверард, подумав, что Фульк и впрямь не спит в одиночестве. Еще и всю челядь на ноги поднял.

— Поаккуратнее с парализаторами, — распорядился он на темпоральном, подразумевая, что нельзя валить противников невидимыми «колдовскими» ударами.