Нашим прогнозам стали подвластны и пространство, и время.

— Гэри никогда не говорил мне, что использует теорию общности в своих основных расчетах.

— Как он мог тебе об этом сказать? Ему приходилось балансировать на лезвии ножа: с одной стороны, подтверждать своими публикациями важность психостории для будущего Империи, с другой — дозировать информацию, чтобы вне Второй Академии никто не смог продублировать или продолжить его работу. Твоя теория была краеугольным камнем, но сказать тебе об этом он не мог.

— А сейчас ты говоришь мне об этом, чтобы поднять мне настроение?

— Конечно. Именно поэтому. Но мои слова — правда, потому что ложь настроения тебе не поднимает, так? Статистика — это годовые кольца на срезе ствола. Они многое скажут об истории. Скажут, сколько питательных веществ получало дерево, когда была засуха, когда — наводнение. Но эти кольца не скажут, сколько на дереве было ветвей, какие из них развивались лучше, какие — хуже, какие тянулись к небу, а какие — отмирали.

— Но ты же не можешь определить количество общностей, не так ли? В их основе легенды и ритуалы, которые связывают людей.

— Вот это нам как раз под силу. В своей работе мы сильны, Дит. Так же, как и ты. Так же, как и Лейел.

— У него важная работа! В конце концов, истоки человечества — вопрос исторический.

— Ерунда, и ты это знаешь. Лейел оставил за скобками исторические вопросы, его интересует совсем другое. Принципы, по которым жизнь людей можно отдифференцировать от жизни других особей. Если он их найдет… Разве ты не понимаешь, Дит? Тогда человечество будет воспроизводиться на любой планете, в любой семье, в любом индивидууме. Мы рождаемся животными, и мы учим друг друга становиться людьми.

Каким-то образом. И очень важно определить, каким именно. Важно для психостории. Важно для Второго основания. Важно для человечества.

— Значит… твоя забота о Лейеле — не чистый альтруизм.

— Мы заботимся о Лейеле. Так же, как и ты. Хорошие люди всегда заботливы. И добры.

— Это все? Лейел — обычный человек, у которого возникли сложности?

— Он нам нужен. Не только тебе. Нам.

— О, о…

— Чего ты плачешь?

— Я боялась… что веду себя эгоистично… так тревожась из-за него… отнимая у тебя время.

— Наверное, ты никогда не перестанешь удивлять меня.

— Наши проблемы… были только нашими проблемами. Но теперь они не только наши.

— Для тебя это так важно? Скажи мне, Дит… Ты действительно так ценишь эту общность?

— Да.

— Больше, чем Лейела?

— Нет! Но очень ценю… и поэтому виню себя в том, что тревожусь о нем.

— Иди домой, Дит. Сейчас же иди домой.

— Что?

— Твое место там. Это заметно по твоему поведению в последние два месяца, которые прошли после смерти Гэри. Ты стала нервной, раздражительной, и теперь я знаю почему. Ты злишься на нас за то, что мы держим тебя вдали от Лейела.

— Нет, это мой выбор, я…

— Разумеется, это твой выбор! Это твоя жертва во благо Второй Академии. Вот я и говорю тебе — излечить Лейела куда важнее для претворения в жизнь плана Гэри, чем твоя повседневная работа в Библиотеке.

— Ты не выгоняешь меня?

— Нет, я просто прошу тебя уделять меньше времени работе. И постарайся выманить Лейела из квартиры.

Ты меня понимаешь? Потребуй этого! Вновь наладь с ним самые тесные отношения, иначе мы его потеряем.

— Привести его сюда?

— Не знаю. В театр. На стадион. На танцплощадку.

— Мы никогда там не бывали.

— А чем вы тогда занимались?

— Научными исследованиями. Обсуждали их.

— Отлично. Приведи его в Библиотеку. Займитесь исследованиями. Обсудите их.

— Но ему придется встречаться с людьми. Он наверняка увидит тебя.

— Хорошо. Хорошо. Мне это нравится. Да, пусть приходит сюда.

— Но я думала, что мы не должны посвящать его в тайны Второй Академии, пока он не будет готов к тому, чтобы принять участие в реализации планов Гэри.

— Я же не говорила, что ты должна представлять меня как Первого спикера.

— Нет, конечно, не говорила. О чем я думаю? Конечно, он может познакомиться с тобой, познакомиться со всеми.

— Дит, послушай меня.

— Да, я слушаю.

— Хорошо, что ты любишь его, Дит.

— Я это знаю.

— Я хочу сказать, хорошо, что ты любишь его больше нас. Больше, чем любого из нас. Больше, чем нас всех. Ну вот, ты опять плачешь…

— У меня…

— …словно гора упала с плеч.