Атаман бросился из положения лежа, как мохнатая стрела; мощные челюсти сомкнулись на руке Вадима; боевой маг чертыхнулся и ударил собаку рукояткой катаны по черепу. Кавказец с визгом отлетел… через секунду Панда был рядом, сбил меня с ног и, наступив ногой на запястье руки, державшей бич из сплетенных нитей, занес надо мной катану. Я понимала, что гибну, – краем глаза увидела, что вскочивший Атаман бросился не ко мне на выручку, а почему-то к Константину, как будто ему дали приказ. Но я же ничего не могла приказать – да и не успела бы…

Я замахнулась второй рукой с кистенем, но Вадим опустил на меня такое ледяное облако своей Силы, что оружие истаяло в связку ключей… и наступил на второе запястье. Нагнулся, схватил меня за шею, удерживая катану в далеко отведенной назад руке.

– Клянись! Клянись, Ксения! – Свободными у меня оставались только ноги…

– У-убей ее!!! – Некромант уворачивался и отбивался от Атамана с большим трудом; натасканный кавказец – это тебе не карликовый пудель…

– Ну, – чуть выдохнул Панда… присяга есть присяга… глаза его стали похожи на два кусочка асфальта…

И тут что-то случилось. Только я извернулась для того, чтобы попробовать достать зад Вадима ногами или как-то спихнуть его с себя… но перестала владеть ситуацией полностью.

И я улыбалась. Широко и дружелюбно.

Время снова тормознуло, превратившись в полузастывшее желе.

Катана опускалась очень медленно.

Я выдернула руки из-под кроссовок Панды.

Ключи трансформировались в грубый тяжелый меч.

Мой бич – в толстый и довольно длинный деревянный посох.

Я встала и сделала шаг назад…

Реальность чуть вздрогнула, и время вернулось на круги своя.

– А теперь поговорим, – сказала я на таком древнем языке, для которого, наверное, даже не имелось названия. Может, так звучал язык Аркаима или этрусков, шумеров или древнейших обитателей Индии… я не знала.

– О! – Взгляд Вадима наконец вспыхнул двумя яркими белыми звездами. – А ты кто?

– Да не важно. – И битва для меня закончилась… и для меня началась!

Марионетка? Нет. Помогать Ануру?… Нет! Долю секунды я внутренне металась, пытаясь понять, как именно мне действовать, – и поняла. Инь и Ян, женское и мужское начала, целостность итога; активность и пассивность, движение и расслабление. Я полностью сбросила все границы, отказалась от малейших попыток взять тело под контроль и отдалась – если так можно сказать о процессе, который шел внутри меня, внутри моего сознания и энергетики. Отдалась полностью. Мне надо было поверить, и я поверила. Анур возликовал.

Он был счастлив снова жить, снова сражаться; тогда, много веков назад, в нем погибло слишком много Силы, слишком много радости – радости жизни – восходов и закатов; радости ощущения стопами земли, лицом ветра и дождя, всей сущностью – упругого бытия нашей планеты.

И пока я предавалась размышлениям и философии, на мощеной площадке около сквера шла настоящая битва, посмотреть на красоту которой мне предстояло изнутри боя. Мечи летали и звенели; искры сыпали дождем – не металлические, силовые, разноцветные.

Я поняла, что мало полного доверия Ануру, важно еще и не испугаться – так и остаться наблюдателем в чердачке собственной головы. Потому что… потому что у Вадима, при всей его грозной современной мощи, не было никаких шансов против мага стихий, который бился на мечах лет с пяти, и не красивой забавы ради, а чтобы выжить.

Впрочем, время шло быстро, мгновенно; много быстрее, чем я могла себе представить. Катана надвигалась на меня: тончайшее огненно-бритвенное лезвие вошло в плечо, прошло наискосок… Мне удалось не испугаться: Анур намеренно пропустил удар, используя особые Ключи защиты, чтобы катана соприкоснулась с древним магическим серебром цепи, на которой висел белемнит. Он откуда-то знал, что я не желаю смерти Вадиму. И намеревался его обезоружить.

Как только катана прикоснулась к цепочке – клинок Вадима стек неопрятными кляксами.

Раны на мне не осталось, хотя я уже подумала, что лишусь примерно одной пятой себя, и даже успела прикинуть чистоту среза – удастся ли пришить?…

Вадим отскочил и пригнулся, приняв какую-то неизвестную мне боевую стойку. Глаза его светились опалами. Он чему-то невероятно радовался. Адекватному сопернику?…

Анур швырнул прочь свой меч, который остался мечом, даже покинув его руку; и пошел на Вадима, пригнувшись, враскорячку, угрожающе отставив в сторону руку с палкой. Я знала, что Вадим отлично видит широкие черные брови на смуглой физиономии, затеняющие глаза; бородищу лопатой, в которой сверкала ослепительная улыбка, туманные белые одежды, сложно намотанные на крепкое тело мага… а вовсе не смешную мелкую девицу…

Сцепились; периферийным зрением я отметила, что Константин уже сидит на спинке лавочки и уже не так активно отбивается от атак Атамана. Он не мог помогать – сам нуждался в поддержке своего бойца. Атаман вызвал на себя все его магическое и физическое внимание.

Мое тело на редкость славно перекинуло Вадима через бедро и приложило его о мостовую. Вадим охнул; Анур сел ему на спину, заломив руку. Мне почему-то казалось, что при особом желании Панда сможет уйти из захвата, но блондин не двигался. Анур наклонился ниже и прямо в ухо Вадиму сказал пару колких фраз на непонятном мне языке… и затем от души треснул его посохом по бритому черепу.