Я ловил злую машину лучом, на ходу снимая скриншоты и автоматически вычисляя упреждение. Как-никак срочную тянул в ПВО – а такое не забывается! Длина ударника – двадцать метров, угловая скорость – восемьдесят метров в секунду. Посох бьет со скоростью света – триста тысяч кэмэ все в ту же секунду – ну и на фига мне упреждение? Получи, гад!

Плазменный жгут хлестнул по движку. «Апач» мгновенно задымил и просел в воздухе, заставив выматериться промахнувшегося из лука Анунаха. Вильнув, машина повернула к нам хвостом, максимально уменьшая профиль мишени, и на одном движке рванула к горизонту. Пилот с перепугу отстрелил тепловые ловушки, побаловав нас на прощанье красочным салютом.

– Не уйдет! – зло оскалился чудом выживший Стас. – Я в него три ядовитых болта всадил. Кровоточил он знатно – по шесть процентов за тик!

Не знаю, как реальность Земли обрабатывает энчант-ДОТы на стрелах в случае попадания в стальное брюхо вертолета. Маслом, бьющим из патрубков, падением давления в пневматике либо ядовитым туманом в кабине пилотов – я без понятия. Главное – чтоб работало. Вообще-то, броня «Апача» держит пулю пятидесятого калибра из ДШК…

Это к вопросу что круче – тяжелый ротный пулемет или артефактный арбалет из Лунных Кузниц.

Небо сверкнуло далекой вспышкой, затем раскатисто грохнуло.

– Долетался… – улыбнулся Стас, одной рукой извлекая из фолианта недешевый свиток «Полного Излечения». Вторая рука была перебита тридцатимиллиметровым снарядом и безжизненно висела, пугая белыми осколками кости и судорожно подрагивающими рваными мышцами.

Анунах стал похож на подушечку для иголок. В каждом НУРсе две тысячи поражающих элементов. В одном пакете – девятнадцать ракет. А разрядили в нас четыре подвески. Больше ста пятидесяти тысяч крохотных стрелок! Вот и чистил паладин свой доспех, выдергивая острые шипы из позолоченных пластин брони. М-да, не советовал бы я нашим девушкам посещать Землю в некогда модных бронелифчиках…

Уловив мой взгляд, Андрей подмигнул:

– Как ты любишь говорить? Сами не летаем и другим не даем? А ведь пилоты наверняка катапультировались… Может, пойдем, отыщем? Начистим им рыло чисто по-русски, а? Прикинь, прилетает группа спасения из морских котиков, или кто там у них, а пилоты сверкают фонарями под заплывшими глазками! И жалобно так: мы их и ракетами, и пушкой – а они нам в рыло…

Я ухмыльнулся – отходняк-с…

Оценил наши потери. Танки: в остатке от трети до половины хитов, сильно покоцанная броня – было бы неплохо развернуть походную кузню, подлатать прочность экипировки. Обычные бойцы слились бы давно, но мы все же элита кластера. Грустно…

Я думал: хороший маг стоит в табели о рангах гораздо выше боевого вертолета. Одно радует – мы бессмертны и настырны как тараканы. А угробленный «Апач» стоит семьдесят миллионов долларов. Плюс боезапас и пилоты, которые вообще штучный товар, помноженный на десять лет обучения и набора опыта.

Сколько всего ударных вертушек у США? Около тысячи, к гадалке не ходи. Порядок цифр помню еще из учебки. Так что сейчас мы на долю процента сократили воздушный кулак сухопутных или морских сил США. Маркировку принадлежности разглядеть я не успел. Потом гляну на раскадровке скринов.

Смотрим дальше: маунтов нам угробили всех – хитов и брони у них поменьше, а сама цель гораздо крупнее. Снова придется ковыряться в логах, пытаясь понять, сколько хитов списывает прямое попадание ОФ-снаряда авиационной пушки, а сколько снимает подрыв семидесятипятимиллиметровой ракеты под брюхом.

Ну и последний лузер дня – Зена. Доспех у нее хоть и «фулл плэйт», но статы у клериков не ровня воинским. Хиты пожиже, броня пониже. Плюс тотальная непруха – хоть и мелкая цель наша гоблинша, но под очередь из скорострелки подставиться умудрилась. Это тебе не «9 граммов в сердце», а все четыреста, да еще с последующим подрывом фугасной части. Определенно бо-бо…

Вон ее покосившееся надгробие, едва заметное среди многочисленных рытвин и воронок. Ну-с, кто у нас будет заниматься воскрешением? Анунах? Тоже дело, у паладина, пусть даже темного, свои отношения со смертью. Панибратские, я бы сказал. Одной рукой он укладывает в могилу, другой – оживляет и благословляет.

У Андрея действительно получилось довольно быстро – буквально минута сдавленных ругательств и фальшивых аккордов сорвавшегося каста. Усталая Зена криво улыбается, принимая третьи за сутки поздравления. Настороженно смотрится в бронзовое зеркальце. Ну а что? Седая прядь ей к лицу. Эдакое мелирование, люди за это деньги платят!

Вновь укутываемся в невидимость и начинаем неспешный бег к точке встречи. Коняшки и коптер – тю-тю, передвигаемся теперь на своих двоих. Пять часов ходу – к утру будем. Спать пока не хочется, не зря отдыхали перед выходом. Да и вообще – идеально здоровое тело устает медленней, а восстанавливается значительно быстрей. Мы практически не нуждаемся в боевой химии наподобие первитина, для того чтобы не спать трое суток и рысить по тылам противника.

На ходу обмениваемся впечатлениями о «теплой» встрече. Анунах любовно наглаживает тугой лук с массивными плечами и натяжением в сто пятьдесят кило. А как иначе трактовать ограничение предмета: «Минимальная сила: 150»?