Она снова заговорила.

— В тебе есть сила, человек из будущих времён, иначе ты не оказался бы среди нас, — она наклонилась ко мне. От женщины исходил аромат, от которого у меня закружилась голова. Я был уверен, что это запах её тела, а не одежды. Я пребывал в таком состоянии, что не мог даже поставить кубок на стол, я был её пленником, и она забавлялась мной.

— Жаль, — продолжила она, — что наши времена не накладываются одно на другое, так что твои желания тщетны. Но ты береги их, и подари той единственной, которая предназначена тебе, подари в нужном месте и в нужное время.

Она крепко поцеловала меня в губы. Огонь побежал по моему телу, но это был не тот огонь, который зажгло во мне вино. Я твёрдо знал в тот момент, что нет для меня другой женщины, кроме неё.

— Нет, — прошептала она, отодвинувшись. — Нет. Твоя женщина придёт к тебе в своё время. Я — Гуннора — обещаю тебе это. Ты выпил из кубка самого Охотника. И теперь тебе суждено искать и найти. Она придёт — и ты не узнаешь её, пока не пробьёт час.

Её рука стала двигать моими пальцами, и я снова ощутил под пальцами письмена. Но теперь пальцы двигались в обратном направлении. Три раза — и всё подёрнулось туманом, но я всё ещё чувствовал её руку. Ещё три раза. И вот снова темнота и путешествие окончилось. Это было путешествие во в времени и пространстве? Я не мог оказать этого.

Я вновь сидел за столом. Но зал был пуст и тёмен. Холод и мрак ночи царили в нём. Я почувствовал, что сжимаю что-то в руке, и слабом свете светящихся букв разглядел кубок. Оказывается, я захватил с собой из того времени кубок Охотника. Тело всё ещё ощущало-желание, которое пробудила во мне Гуннора, и которое я не мог удовлетворить здесь и сейчас.

— Гуннора!

Я громко выкрикнул имя. Звук прокатился по пустому залу. Однако даже эха не вернулось ко мне. Тогда я нетерпеливо поставил кубок на на стол и положил на него руки и голову, прижимаясь щекой к начертанным письменам. Я был уверен, что меня здесь больше не ждёт ничего.

Три дня я провёл в этой крепости, спал перед очагом, целыми днями сидел в кресле, пытаясь вернуться в прошлое. Я ещё никогда не имел дела с женщиной, но с жадностью слушал рассказы взрослых из клана Гарна об этом. У нас было принято, чтобы люди женились в зрелом возрасте. Может, именно поэтому наши семьи оставались маленькими. К тому же лорды соединяли людей в семьи по своим собственным соображениям и личные привязанности людей не учитывали.

Но затем я наконец понял, что мне нужно идти дальше, хотя неудовлетворённые желания заставляли меня снова и снова делать попытки возвращения на праздник в прошлое. Однако я в конце концов заставил себя думать и о других делах. Я устроил охоту на оленей, пасшихся на старом хлебном поле, и закоптил себе мяса на дорогу. Кроме того, я как мог собрал зёрна и перемолол их в муку с помощью камней.

Я знал, что должен идти, но мне всё же хотелось присоединиться к празднику. Правда, я понимал, что никакое колдовство не сможет помочь мне перейти границу между временами. В эти дни я почти не думал ни о поисках Инны, ни о Гатее. Казалось, что они находятся где-то очень далеко позади, в прошлом, и между мной и ними будто опустили занавес, который отрезал меня от прошлого, от того, кем я был раньше.

На четвёртое утро я поднялся, понимая, что мне пора идти дальше. У меня появилось ощущение, что янтарная леди приказала мне пуститься в дорогу. Правда, я мало верил в её обещание, что какая-то женщина из моего времени заменит её в моих мыслях.

Вскоре после рассвета я неохотно покинул крепость. Мой путь лежал на запад. Однако удалившись на порядочное расстояние, я внезапно изменился. Вероятно, я был захвачен какой-то магией, но теперь она освободила меня, и я снова начал думать о необходимости отыскать дочь Гарна и найти следы исчезнувшей Гатеи.

Снова передо мною лежала дикая страна без единого следа разумной деятельности. Даже дороги не было под ногами. Я пошёл прямо на один из пиков гор, которые лежали впереди. Пик врезался в небо, как меч, поднятый вверх. Я шёл, с большой осторожностью осматриваясь вокруг; теперь, когда я удалился от крепости, мне в каждом камне, в каждом кусте чудилась западня. Однако, ничего угрожающего я не замечал. На земле не было никаких следов, а в небе беззаботно резвились птицы. Казалось, что здесь нет никакой жизни, кроме растительной, да птиц.

На второй день я подошёл к первому подъёму в горы. Здесь я поел и пополнил запасы воды. Мой мешок уже заметно похудел, а в мешок Гатей я так — ни разу и не заглянул — как будто ожидал с минуты на минуту встречи с ней. В одном месте я набрёл на вишнёвые деревья, усыпанные ягодами, и с большим удовольствием поел их и даже набрал на дорогу.

Близился вечер, и на горные пики опустился туман, который, как опускающийся занавес, медленно полз вниз. Заметив это, я решил остановиться на ночь, не пытаясь идти дальше, пока утреннее солнце не разгонит дымку.

Я нашёл небольшую пещеру в камнях, куда смог целиком забиться. Теперь спина моя была защищена от нападения. Ночи в этой загадочной стране требовали большого терпения и мужества, и я всегда с беспокойством ждал их. Спал я очень настороженно, просыпаясь при малейшем шорохе, и поэтому ночи не приносили мне отдыха.

Хотя здесь было много топлива, так как вокруг росли деревья, я не рискнул развести костёр. Я полусидел-полулежал, уперевшись спиной об камень, и вглядываясь в сгущающиеся тени, и вспоминал тот праздник в покинутой крепости. Передо мной в памяти вставали мельчайшие подробности его. Почему они ушли отсюда? Почему оставили прекрасную крепость? Никаких следов войны и насилия я там не заметил. Может, им что-то угрожало, что-то настолько страшное, что им пришлось бежать из крепости?