Обернувшись, Гвендолин увидела взволнованное лицо Абертоля в дверях.

«Прости», – сказала она. – «Я не хотела бросать книгу…»

Абертоль покачал головой.

«Я пришел не поэтому», – сказал он. – «Я только что получил срочные новости. Боюсь, что это ужасные новости. Миледи, Вы должны пойти немедленно. Ваша мать умирает».

Гвендолин ощутила толчок при этих словах.

Она вскочила из-за стола и выбежала из комнаты мимо Абертоля. Девушка почувствовала ужасную боль в животе, преодолевая по три ступеньки за раз, продолжая бежать по коридору.

Она выбежала через парадную дверь на свежий воздух, вытирая слезы, пытаясь прогнать мрачные мысли. Девушка бежала через поля, направляясь в замок своей матери, отчаянно желая добраться туда как можно скорее.

Ее мать умирает. Но как это возможно? Гвен хотела провести с ней больше времени. Каждый день она собиралась это делать, но была слишком занята делами двора.

Гвендолин продолжала бежать, не желая пропустить последнего дыхания своей матери, заставляя себя бежать все быстрее и быстрее.

Вдруг через ее живот прошла ужасная боль. Гвен упала посреди поля одна и закричала. Она лежала, глядя в небо, пока ее живот разрывался от такой боли, которую ей трудно было бы выразить словами. Она едва могла дышать, ощущая, как на нее волнами накатывают судороги – одна за другой. Ребенок вертелся как сумасшедший, и боль была такой сильной, что Гвен едва могла пошевелиться.

Гвен откинулась назад и закричала небесам, лежа в поле одна, совершенно одна, испытывая агонию, которую она не смогла бы описать. Она хотела, чтобы к ней кто-нибудь пришел, но знала, что никто не придет – только не здесь. Это должно будет случиться здесь, в этом месте, без чьей-либо помощи. Ее охватила паника, потому что Гвен не знала, выживет ли ребенок. Выживет ли она сама.

Но теперь ничто не могло этого остановить. Гвен откинулась назад и то и дело кричала, пока на ее крики не ответили крики птицы, парящей высоко в небе.

Ее ребенок вот-вот родится.